Возможно, в скором будущем из Беларуси вырастет большая IT-страна, которая будет определять развитие новых технологий как минимум в восточноевропейском регионе. Во всяком случае, в сети активно обсуждается проект нового декрета о ПВТ, основные положения которого размещены на сайте журнала «Юрист». В документе среди прочего говорится о беспилотных автомобилях, криптовалютах, блокчейне, английском праве и стартапах. Вместе с экспертами адвокатского бюро «Степановский, Папакуль и партнеры» Onliner.by детально разбирает важнейшие положения проекта декрета.
Одно из потенциальных нововведений — внедрение институтов английского права. Сегодня обсудим широко используемые за рубежом правовые инструменты на примере двух из них — конвертируемого займа и соглашения о неконкуренции.
Для понимая природы конвертируемого займа рассмотрим данный институт в сравнении с equity-инвестициями — более простым инструментом привлечения финансирования с точки зрения и белорусского права.
Equity-инвестиции — это инвестиции, полученные компанией в результате приобретения инвестором доли собственности в ней по согласованной на момент совершения сделки стоимости. В дальнейшем инвестор «зарабатывает» как любой другой собственник бизнеса: при распределении прибыли, продаже своего пакета новым инвесторам, распределении активов при ликвидации компании или выходе из нее в нужный момент.
Зачастую случается так, что equity-инвестиции проще привлечь более зрелым компаниям, а не стартапам, только появившимся на рынке. Поэтому именно на ранних этапах деятельности конвертируемый заем может стать оптимальным способом привлечения инвестиций.
Суть конвертируемого займа заключается в том, что вместо стандартного возврата полученной по договору суммы и процентов заем может быть конвертирован в акции компании-заемщика по результатам последующего раунда инвестиций. На это и рассчитывает инвестор.
Стороны договариваются об условиях конвертации (определить стоимость компании, как в случае equity-инвестиции, на этой стадии затруднительно). Вот некоторые из условий: срок наступления конвертации, дисконт на стоимость акций для инвестора (discount); максимальная оценка компании, по которой заем конвертируется в долю собственности (valuation cap); возможность выплаты займа деньгами вместо конвертации и другие.
От согласования условий конвертации уже на стадии заключения договора будет зависеть, на какой пакет акций компании сможет в будущем претендовать инвестор.
Например, если инвестор не согласует valuation cap (максимальную оценку компании), то его доля в компании может быть ничтожно мала в том случае, если удастся привлечь большой объем инвестиций в следующем раунде, так как размер займа инвестора (= его вклад) будет составлять лишь незначительный процент от общей стоимости компании.
И наоборот, представим, что вы выдали конвертируемый заем в размере $1M с valuation cap $3M. По результатам следующего этапа инвестирования, который оказался достаточно успешным, компания стала оцениваться в $10M. Но этот факт уже не повлияет так существенно на размер вашей доли: она по-прежнему будет рассчитана из стоимости компании в $3M и будет составлять ориентировочно 33% ($1M/$3M). Следовательно, с позиции инвестора условия конвертируемого займа окажутся более выгодными, чем equity-инвестиции.
Пример расчета максимально упрощен для понимания существа условий конвертируемого займа, в частности valuation cap. При определении доли, полагающейся инвестору после конвертации, по реальной сделке будут учитываться и другие показатели (подробнее здесь).
Возвращаясь к белорусскому законодательству, хочется отметить, что этот институт нельзя назвать для нас новым и неизвестным. Подобная конвертация займа (или долга) используется как инструмент реструктуризации задолженности уже достаточно давно. Цель другая, но механизм реализации схожий. Давайте разберемся.
По общем правилу в соответствии с частью шестой ст. 29 Закона о хозяйственных обществах не допускается освобождение участника хозяйственного общества от обязанности внесения вклада в уставный фонд (оплаты акций), в том числе путем зачета требований к хозяйственному обществу, за исключением случаев, установленных законодательными актами.
К таким исключениям, в частности, относится Указ Президента Республики Беларусь от 16.02.2004 №88 «О реструктуризации задолженности хозяйственных обществ по платежам в республиканский и местные бюджеты и по кредитам, выданным государственными банками» (Указ №88).
Согласно Указу №88, если задолженность хозяйственного общества по платежам в бюджет и по кредитам государственных банков не может быть погашена, а ликвидация общества нецелесообразна, такая задолженность реструктуризируется путем увеличения уставного фонда данного общества и передачи долей (акций) в собственность Республики Беларусь, административно-территориальной единицы либо соответствующего банка в счет задолженности.
Несложно заметить, что механизм тот же: есть белорусская компания, у этой компании задолженность перед третьим лицом — задолженность конвертируется в долю собственности компании.
Сам факт использования этого механизма в Беларуси, пусть даже и принимая во внимание его ограниченность и специфику, дополнительно подтверждает целесообразность и практическую возможность введения конвертируемых займов.
Ожидается, что Декрет о ПВТ 2.0 будет предусматривать возможность заключения с работниками соглашений о неконкуренции.
Идея соглашений о неконкуренции понятна: ограничить работника в занятии определенной деятельностью, которая конкурирует с бизнесом нанимателя во время трудовых отношений и какое-то время после их прекращения. Таким образом наниматель пытается защитить себя в первую очередь от утечки информации, составляющей для него коммерческую ценность.
В мировой практике встречаются некоторые страновые особенности данного института. Так, в Великобритании практикуется Garden leave, когда за работником, уведомленным о предстоящем увольнении, в течение определенного времени сохраняется заработная плата и его позиция, но к работе он не допускается.
Цель — максимально оперативно закрыть доступ работника к конфиденциальной информации. Предпосылок для принятия таких мер нанимателем очень много, и особенно в сфере высоких технологий. Например, не так давно стало известно, что Google подал иск против Uber, обвинив компанию в воровстве интеллектуальной собственности, связанной с разработкой беспилотного автомобиля: сооснователь проекта за шесть недель до ухода из Google скачал более 14 000 конфиденциальных файлов, позднее присоединившись к команде Uber. В результате суд обязал бывшего работника Google вернуть все материалы, касавшиеся разработки беспилотника.
Подобные ситуации порождают желание компаний активно защищать свой бизнес, в том числе заключая соглашения о неконкуренции со своими работниками.
Чтобы соглашение о неконкуренции было действительным, его стороны должны согласовать определенные условия в соответствии с правом, применимым к их отношениям. К таким условиям, как правило, относятся:
Как с этим обстоят дела в Беларуси. Согласно Трудовому кодексу на сегодняшний день соглашение о неконкуренции признается недействительным как ухудшающее положение работника по сравнению с законодательством.
Но, несмотря на это, на практике многие компании заключают со своими работниками соглашения такого рода, включая соответствующее положение в трудовой договор. Более того, работники его соблюдают.
Как соглашение о неконкуренции будет работать в Беларуси после вступления в силу Декрета о ПВТ, пока неизвестно. Основной вопрос в том, решит ли новый институт те проблемы, для урегулирования которых он, собственно, и вводится. Ведь в большинстве случаев, как в приведенном выше примере Google и Uber, проблема все же лежит в плоскости защиты коммерческой тайны и интеллектуальной собственности компании-нанимателя.
Юридические услуги в сервисе Onliner.by
Читайте также: