Как советскому ученому единственному в мире удалось разгадать тайну майя, не покидая Ленинграда
19 ноября советскому исследователю Юрию Кнорозову исполнилось бы 103 года. Открытие ученого-этнографа, сделанное в середине XX века, по важности можно сопоставить с другими великими свершениями того времени — скажем, освоением космоса. Хотя подобные сравнения в тот период были не столь распространены, как сегодня. И тем не менее Кнорозов решил лингвистическую загадку, которая больше века не поддавалась экспертам по всему миру — расшифровал письмо майя. Причем сделал это, не покидая Ленинграда.
Младший ребенок в семье интеллигентов
Юрий Кнорозов родился в 1922 году в Харькове — мальчик стал пятым (младшим) ребенком в семье инженера, которого еще до Первой мировой направили туда из Петербурга для возведения южной железной дороги.
Забегая чуть вперед: во многом благодаря стараниям родителей-интеллигентов, серьезно принявшихся за воспитание детей, вся «пятерка» Кнорозовых впоследствии связала судьбы с научной деятельностью. Четверо братьев, включая Юрия, в разное время становились кандидатами и даже докторами наук. Единственная девушка, их сестра Галина, занималась разработкой лекарственных препаратов. В общем, по тогдашним меркам, все выбились в люди.
Несмотря на то, что детство и юность Юрия пришлись на, мягко скажем, тяжелые исторические периоды, мальчик рос в адекватных условиях, он играл на скрипке, рисовал, писал стихи. Учился также хорошо — в основном на пятерки и изредка на четверки.
Некоторые источники утверждают, что якобы уже в юношестве Кнорозов-младший увлекался некими «оккультными практиками», залечивая головные боли знакомых «накладыванием рук». Но это — домыслы, вошедшие в «легендариум» будущего известного ученого уже после свершенных им открытий.
Учился на истфаке, рыл окопы, преподавал в школе
В 1938-м Юрия признали невоеннообязанным по здоровью. Через год молодой человек поступил на исторический факультет, хотя до этого мечтал стать врачом. Но опять же: состояние здоровья, как утверждается, не позволило Кнорозову пройти обязательную медкомиссию на врачебный факультет. Тогда предполагалось, что будущим медикам может понадобиться работать в полевых условиях (уже началась Вторая мировая).
Так или иначе, через два года, с нападением Германии на СССР, Кнорозова вместе с некоторыми другими студентами, не годными к строевой службе, отправили в тыл — рыть оборонительные окопы и выстраивать другие сооружения. Вернуться в родной город Юрию удалось значительно позднее, уже с контрнаступлением советских войск. Некоторое время он даже преподавал историю в местной школе, тогда же переболел тифом.
В 1943 году отец Кнорозова, Валентин Дмитриевич — мужчина руководил эвакуацией, служа в звании полковника, — сумел вывезти семью в Москву. А также помог Юрию восстановиться (правда, с потерей года) на кафедре этнографии исторического факультета, но уже в МГУ. Там Юрий, как пишут источники, занимался изучением шаманизма — во всяком случае, должен был.
«Этого еще никто не делал»
Как вспоминают сокурсники, именно в эту пору Юрий задумался над изучением письменности майя. Во время учебы в университете ему на глаза попалась статья Паульса Шелльхаса, в которой утверждалось: «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема».
Далее, как упоминает несколько источников, рассказывающих о биографии Кнорозова, тогдашний студент подумал: «Как это — неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!»
Внучка ученого позднее вспоминала: «[Юрия], как студента истфака, пригласили разобрать трофейные книги, которые привезли из Германии. Среди них он и нашел этот экземпляр [книгу, в которой были напечатаны три кодекса майя] и, что называется, позаимствовал. Мысли о майя у него тогда уже были. Я несколько раз спрашивала: почему именно майя? Он отвечал, что выбор прост: этого еще никто не делал».
Юрий продолжал свои исследования после выпуска из МГУ, работая в ленинградском Музее этнографии народов СССР — в его стенах, как полагается, и произошло открытие.
«Я — кабинетный ученый»
Важное уточнение: расшифровать письменность цивилизации майя к 1950-м действительно пытались многие ученые по всему миру — причем с XIX века. Но добиться успеха ни у кого не выходило. Некоторые, как француз Леон де Рони, как выяснялось, были относительно близки. Другие — например, американец Эрик Томпсон — дальше.
Еще один немаловажный момент: Кнорозов, в отличие от многих иностранных коллег, имел доступ к довольно небольшому количеству источников с письмом представителей майя (как упоминалось выше, в основном к трем относительно длинным рукописям). На места их поселений в современной Мексике Юрий, очевидно, в середине прошлого века также не выезжал. Это, забегая вперед, произойдет куда позднее — в конце 1980-х — середине 1990-х.
«Я — кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости скакать по пирамидам», — говорил исследователь.
Немного теории: первое, что сделал Кнорозов для расшифровки, — определил тип письма майя. Всего, как говорят лингвисты, их три: фонетический — каждому знаку соответствует свой звук, как в русском алфавите; слоговый — каждый знак обозначает слог; идеографический — каждый знак заменяет собой понятие, примерно как в китайском письме.
Первый тип использует десятки знаков, второй — сотни, третий — тысячи. Проанализировав доступные тексты древней цивилизации, Юрий насчитал 355 уникальных, самостоятельным символов и определил письмо майя слоговым. Ученый убедился в этом, изучив записи за авторством инквизитора Диего де Ланда, сделанные в XVI веке.
Де Ланда воспроизвел 29 знаков майя, рядом с которыми поставил буквы латинского алфавита. Кнорозов осознал, что иероглифами на самом деле записаны не звуки, а названия латинских букв, составленные из слогов и звучащие схожим образом. Позднее эффективность метода Кнорозова подтвердил и метод «перекрестного чтения», когда один знак читается одинакового в разных словах.
Признания пришлось ждать долго — но оно наступило
В 1952-м вышла первая публикация Кнорозова, посвященная результатам его работы по расшифровке письменности майя. Еще спустя три года Юрий защитил диссертацию на эту тему — мужчине присвоили докторскую степень. Исследования продолжались уже в Кунсткамере, где эксперту отвели рабочее место.
Впрочем, международное признание, мягко говоря, затянулось — причем едва ли не на десятилетия. Открытие, по сути перевернувшее майянистику, у иностранных коллег сперва встречалось прохладно. Иногда даже агрессивно.
Часть источников определяет подобным образом реакцию упоминавшегося американца Эрика Томпсона — тогдашнего главы американской школы изучения письма майя. Тот в 1959-м выпустил обширную статью, где пытался изложить свои возражения.
В «вину» Кнорозову, если не брать в расчет политический подтекст противоборства двух сверхдержав в середине прошлого века, также ставили его отсутствие на раскопках в древних поселениях цивилизации майя в Мексике.
Впрочем, когда с течением времени исследователи разных стран пробовали применять метод Кнорозова на других текстах — все сходилось. И повторялось снова. Окончательное признание метода Кнорозова произошло в 1979-м на конференции от Университета штата Нью-Йорк. В ней, как отмечают, участвовало 135 ведущих майянистов мира.
В регионах, где жили майя, Кнорозов пару раз все же побывал — но значительно позднее, в 1990-е. В 1995 году Кнорозову даже вручили серебряный орден Ацтекского орла за «исключительные заслуги перед Мексикой».
Наукой Юрий занимался до конца своей жизни: работал над расшифровкой письменности народов острова Пасхи и письменности долины Инда, пытался разобраться в тонкостях заселения американского континента. Выдающегося исследователя не стало в 1999-м, в возрасте 76 лет. На его могиле установили стелу с изображением самого Кнорозова и его кошки Аси, которую «дешифровщик» иногда в шутку называл своим главным соавтором.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by
