Зависимость от гаджетов — это не какая-то абстрактная новость из Сети, а наша реальность. По данным International Data Corporation, 80% людей проверяют свои гаджеты каждые 15 минут, а в SlickText сообщают, что 47% опрошенных родителей считают, что у их ребенка есть зависимость от смартфона. Узнали у психолога, когда любовь к рилсам превращается в проблему и что нужно сделать, чтобы от нее избавиться.
С Сергеем Зизюком, клиническим психологом и экзистенциальным психотерапевтом. Профессиональной психотерапией Сергей занимается с 2014 года.
— Расскажите, что вообще считается зависимостью?
— Поведение человека, которое ограничивает его свободный выбор, препятствует истинному выражению его потребностей.
По словам Сергея, к нему обращаются люди, которые страдают из-за тяги к гаджетам. Но обычно это не первоначальный запрос.
— Человек приходит и рассказывает, что в жизни он чувствует некую нереализованность: в карьере, в отношениях и т. д. Во время терапии оказывается, что он может постоянно играть в сетевые игры. Почему играет? Потому что тут удовольствие, общение с другими игроками и подогрев социального статуса.
То же самое с социальными сетями. Сфоткал красивую жизнь, нахватал лайков — и ты уже кто-то. Поставили тебе «огонечек» — и разговор завязался. Не нужно планировать встречи, куда-то идти и выдерживать разговор тет-а-тет.
Сергей подчеркивает, что зависимость может возникнуть не только от определенного гаджета, а от чего угодно в принципе. Это способ компенсировать то, что человек не может реализовать напрямую.
— Людям в принципе хорошо в своей зависимости. И к специалистам мы приходим тогда, когда из-за поведения, которое обуславливается зависимостью, не получается удовлетворить другие аспекты жизни.
— Почему зависимость от тех же соцсетей не напрягает других так, как зависимость от алкоголя?
— Если какой-то вид зависимости не мешает другим людям, то им на нее как-то все равно. Тот же алкоголизм: например, есть социально адаптированные алкоголики — они ничем не отличаются от обычных людей, кроме того, что каждый вечер выпивают. Есть даже целые культуры, у которых это нормальная практика.
Но такая зависимость начинает мешать другим, когда человек, который ею одержим, не справляется с базовыми бытовыми моментами.
— Когда начинается зависимость от тех же рилсов в Instagram?
— С момента, когда появляется какая-то потребность, которую должна компенсировать зависимость. Например, скука. Мозг скучать не любит.
Функция скуки демонстрирует нам, что сейчас есть какой-то дефицит, например, радости. И телефон становится способом восполнения этого дефицита. Раз — это ничего не стоит. Два — в смартфоне хранится множество способов развлечь себя.
Сергей говорит, что скука — это не единственный повод для бесконечного копания в смартфоне. Например, мы тянемся к гаджету, когда пытаемся отсрочить какую-то сложную задачу. Поэтому придумываем себе новую: ответить на сообщение, глянуть видео или прокомментировать пост.
— У нас есть древние структуры мозга, которые развивались в первую очередь. Например, лимбическая система. Она подчиняется древним принципам: если ты испытываешь удовольствие, значит, это полезно для выживания. А если ты испытываешь стресс или дискомфорт, значит, что-то угрожает твоей жизни.
В прямой схватке древние структуры всегда побеждают те, которые развились в мозге человека позже. И нужно усилие, чтобы включить другие области и найти ответ на вопрос, как сделать неприятную задачу, а не получить быстрое удовольствие.
— Есть ли грань между зависимостью и осознанным желанием провести час-полтора в соцсетях?
— Есть такой критерий, как синдром отмены. Он проявляется, когда у человека забирают что-то, к чему он испытывает зависимость. Например, если у вас забрали смартфон и вы начали испытывать «ломку», то это все-таки зависимость.
Второй критерий — повышение толерантности. Допустим, в прошлом месяце вам хватало посмотреть TikTok час в день. А сейчас нужно уже больше. Получается, что человек попадает в склонность к зависимости.
— Как вы, как психолог, удерживаете себя от падения в бесконечные видео?
— Был период, когда я в перерывах между сеансами пропадал в сторис. Т. е. я не занимался чем-то полезным или важным, а просто смотрел видео. Но в какой-то момент, когда рука тянулась к телефону, начал спрашивать себя, зачем я туда лезу. Ответил честно и нашел мотив? Можно залезть. Нет? Откладываем.
— Зависимость от соцсетей можно заместить чем-то другим? Например, мобильными играми?
— Это один из механизмов терапии зависимости: найти какую-то более адаптивную историю и перевести свое внимание туда.
Например, у вас идет ремонт. И вместо того, чтобы смотреть рилсы, вы ищете референсы для обустройства квартиры. Т. е. вы все еще в телефоне, но уже заняты чем-то полезным.
— Почему увлечение видеоиграми стигматизируется сильнее, чем увлеченность тем же TikTok?
— Есть такое понятие, как социальная норма. Например, есть Италия, где выпивать бокал вина во время обеда — это норма. Но если переместить итальянскую норму в какую-нибудь мусульманскую страну, то ее восприятие будет совсем другим.
В компьютерные игры играет меньше людей, а вот телефон всегда у всех под рукой. Это история для всех — в отличие от тех же игр, для которых нужно больше и времени, и технических возможностей.
— В какой момент видеоигры могут превратиться в проблему?
— Тогда, когда за пределами игры что-то будет не окей. Когда окажется, что собака не выгуляна, обед не приготовлен, а жена недолюблена.
Бывает так, что со всеми этими моментами все хорошо, а ваше увлечение видеоиграми не нравится вашей жене. Тогда следует задаться вопросом: ей просто не хватает вас в этот момент или она испытывает тревогу из-за того, что у ее подруги муж забыл обо всем, кроме «Доты»? Чужой социальный опыт может нас пугать, но конкретно к нам он может вообще не иметь отношения.
Можно попытаться объяснить супруге, что все схвачено и вы обдуманно выделили себе определенный кусок времени на игру. Что это ваш способ отдыха. Могли ли бы вы заняться чем-то более полезным? Могли. Но сейчас вы этого просто не хотите.
— Желание победить в видеоигре может стать чем-то негативным?
— Да, потому что частенько тут кроется что-то еще. Например, желание укрепить свой социальный статус. Это может быть попытка доказать самому себе, что вы чего-то точно стоите. Или же это может быть способ избежать мыслей о том, что вы ни на что не годитесь.
— Есть ли какие-то инструменты, которые помогают бороться с зависимостью к гаджетам?
— Первый пункт — это осознание. Это как в группах анонимных алкоголиков, где люди начинают с фразы: «Всем привет, я алкоголик».
Еще можно сделать так, чтобы добраться до соцсетей в принципе было сложнее. Например, на работе держать телефон не на столе, а в столе. А лучше, чтобы он еще и в коробке лежал. Еще на смартфон можно крест-накрест надеть канцелярскую резинку. Это помеха, благодаря которой у вас появляется пара секунд для того, чтобы дать себе ответ на вопрос: «Зачем я вообще лезу в смартфон?».
— Поможет ли справиться с зависимостью наличие телефона-кирпича?
— Да, ведь нет доступа к зависимости. Условно, если бы сигареты продавались только в одной точке города и только блоками по 20 штук, то желающих втянуться в эту историю было бы меньше. Усложнение пути всегда отсеивает часть людей, и тут то же самое: если на телефон нет возможности установить Instagram, то и стимул попасть в зависимость меньше.
— Можно ли вообще жить без зависимости от чего-либо?
— Только если вы находитесь где-то возле условного далай-ламы. Даже если посмотреть на статистику по наличию расстройств психотического, пограничного, невротического и здорового круга, то окажется, что последних — всего 10%. Остальные 90% все равно склонны к какой-либо зависимости. Не из-за того, что мы больные: просто потому, что мы люди — и древняя часть нашего мозга подчиняется очень простым принципам.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by
