Недавно мы рассказывали, как в начале 1990-х годов в Минске запустили производство первого в СССР ноутбука. Но история белорусского «компьютеростроения» начинается раньше, еще в 1960-х. О семействе электронно-вычислительных машин линейки «Минск» знали по всей огромной стране, но в один момент они утратили всю славу. Вот как это произошло.
После войны, в начале 1950-х годов отставание советской инженерии от стран капиталистического блока в области разработки ЭВМ было ощутимым. Некоторые источники в сети говорят про запаздывание в десять лет, но давать настолько точные оценки — дело неблагодарное.
Так или иначе, советское руководство понимало опасность ситуации и предпринимало попытки по ее исправлению. В 1956 году постановление Совета министров СССР дало старт расширению программы производства электронно-вычислительных машин по всей стране, в том числе в БССР. В этом же году в Минске открылся завод имени Г. К. Орджоникидзе, а в 1958-м к нему добавилось специальное конструкторское бюро (СКБ) «для сопровождения и модернизации выпускаемых заводом ЭВМ».
В 1964 году СКБ выделили в самостоятельное научно-исследовательское предприятие, а в 1972-м зарегистрировали как Научно-исследовательский институт электронных вычислительных машин (НИИЭВМ). ОАО «НИИЭВМ» работает и сегодня.
Важно понимать: в 1958—1959 годах СССР хоть и отставал от США в теме разработки и выпуска ЭВМ, но кое-какими машинами обладал. На сайте Виртуального компьютерного музея говорится: «В Москве тогда уже работали ЭВМ БЭСМ, в Пензе серийно выпускались „Урал-1“, в Ереване заканчивалась разработка ЭВМ „Раздан“, а в Киевском институте кибернетики АН УССР проводилась наладка первого образца полупроводниковой ЭВМ УМШН („Днепр“)».
И тем не менее «Минск-1» оказался достаточно успешным проектом, причем достаточно оригинальным, хоть и основывался на уже выпускавшейся ЭВМ М-3 (производства лаборатории электросистем Энергетического института АН СССР). «Минск-1» смогли разработать за достаточно короткий срок — 18 месяцев. Параллельно думали, как одновременно с окончанием разработки запустить процесс массового производства, — в итоге все получилось.
В августе 1960-го появились первые серийные машины «Минск-1», которые были способы выполнять 2,5 тыс. операций в секунду. Для сравнения: прародитель в лице ЭВМ М-3 показывал производительность около 30 операций в секунду. А еще во всех материалах, связанных с историей белорусской ЭВМ, уточняется: «Минск-1» не был совместим с ЭВМ М-3. «В наследство» от нее перешли только две архитектурные характеристики: длина слова и двухадресная команда. Благодаря этому «Минск-1» и получается назвать первой оригинальной разработкой завода имени Орджоникидзе.
Среди преимуществ машины выделяли сравнительно скромные габаритные характеристики. Так, для размещения всей системы требовалось порядка 4 квадратных метров площади, а для московской БЭСМ — целых 100 «квадратов». А еще «Минск-1» поставлялся с довольно обширной по тогдашним меркам библиотекой из ста программ, среди которых впоследствии появились трансляторы «Автокод Инженер» и «Автокод Экономист».
Короче говоря, «Минск-1» получился достаточно удачным. Устройство использовали за пределами БССР и считали одним из лидеров среди ламповых машин того периода во всей стране. С 1960 по 1964 год удалось произвести 220 (по другой информации, 230) экземпляров «Минск-1» и заодно разработать ряд усовершенствованных модификаций («Минск-11», «Минск-12», «Минск-14», «Минск-16»). Их применяли в разных сферах — от работы с сейсмической информацией и телеграфными линиями до обработки метеорологических данных.
Следующей «номерной» ЭВМ завода имени Орджоникидзе стала «Минск-2», разработку которой закончили к 1962 году (правда, «в серию» машина пошла только в 1963-м). Она стала первой в СССР, способной обрабатывать текстовую информацию (раньше отечественные ЭВМ могли работать только с цифрами). Кроме того, «Минск-2» признана первой полупроводниковой ЭВМ в Союзе: от ламп отказались.
Всего заводом было выпущено 118 штук «Минск-2», которые отличались производительностью в 5—6 тыс. операций в секунду. Затем появились модифицированные версии — например, «Минск-26» и «Минск-27», которые использовались для обработки данных с метеорологических ракет и спутников Земли «Метеор». А «Минск-23» послужил основой для построения системы по продаже и резервированию билетов «Аэрофлота».
Но интереснее всего обстояло дело с «Минск-22». История предназначения этой ЭВМ до сих пор окутана флером тайны. Белорусский инженер Галина Галкина в интервью Onlíner говорила: «На первой в Минске ЭВМ широкого использования „Минск-22“, выпускавшейся на нашем заводе электронно-счетных машин, все было достаточно примитивно. Сначала надо было написать программу на специальном бланке, потом отдать на перфорацию, где все символы превращались в дырочки. Поначалу это были перфоленты, потом техника усовершенствовалась и началась эпоха перфокарт, а ЭВМ стали многозадачными. Уже позже информация стала набиваться на магнитной ленте (бобине)».
Всего было выпущено 734 машины «Минск-22», которые отличались увеличенным объемом оперативной памяти и накопителя на магнитной ленте. Эту ЭВМ особенно часто применяли при планово-экономических расчетах.
Но вместе со всей «примитивностью» есть неподтвержденная (во всяком случае официально) информация, что «Минск-22» применялся в лунной программе — в частности, управлял межпланетными советскими станциями «Луна-1» и «Луна-2». По воспоминаниям разработчиков машины, на предприятии об этом только подозревали. Но если бы знали точно, «это, конечно, было бы гордостью всего коллектива завода».
Эта машина из 1968 года отличалась сразу несколькими уникальными на тот момент фишками. Во-первых, она была достаточно мощной: заявлялось о быстродействии в 30—35 тыс. операций в секунду. Но еще, что важнее, на ней получалось запускать программы от других ЭВМ серии «Минск» (причем в мультизадачном режиме: одновременно могло обрабатываться до четырех независимых программ).
Еще раз: для конца шестидесятых годов XX века то, что сегодня назвали бы «кросс-платформенностью», было в диковинку. В то время создание одной программы требовало очень серьезных как финансовых, так и временны́х вложений. А выпуск новой модели ЭВМ практически перечеркивал все затраченные усилия — «приложение» приходилось переписывать заново. Предложить решение, которое позволило бы запускать ранее созданное ПО, большинство советских электронно-вычислительных машин того периода (если не сказать все) еще не могли. Исключение — «Минск-32».
Всего выпустили порядка 3 тыс. ЭВМ этой модели, производство закончилось в 1975 году. К сожалению для его создателей, «Минск-32» впоследствии стал «последним из могикан».
Как упоминалось выше, к концу 1960-х годов о программной и аппаратной совместимости разных моделей ЭВМ и разработанного для них ПО только начинали задумываться. Понятно, что это серьезно увеличивало стоимость разработки, а собственных поддерживающих подобный подход машин — кроме «Минск-32» — в СССР тогда не существовало.
И несмотря на то что сметы разработок практически всех ЭВМ линейки «Минск» в сравнении с аналогами от других советских производств были достаточно скромными, партийное руководство решило пойти по пути американской компании IBM. В 1964 году эта фирма представила третье поколение своих электронно-вычислительных машин на интегральных микросхемах System/360 и System/370, которые были полностью совместимы — как конструктивно, так и программно.
По сложившейся традиции «заимствований» в стране решили развивать серию компьютеров ЕС ЭВМ (единая система электронных вычислительных машин). В «Википедии» говорится, что они являются аналогами машин, производимых IBM, и даже совместимы с ними. В общем, более сложный и дорогостоящий вариант разработки собственного парка совместимых компьютеров — пускай на основе того же «Минск-32» — реализовывать не стали. Зато в Минске с 1971 года начали собирать упомянутые ЕС ЭВМ.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by