Выигрывай AirPods 3 за покупки с доставкой Onlíner Prime

---

— Человек, который называет себя UX/UI-дизайнером, должен уметь проектировать опыт пользователя от начала и до конца. Что это значит? Есть, допустим, приложение «Яндекс.Такси»: нажали на кнопочку и вызвали машину, пообщались с водителем, поездка завершилась, в какой-то момент приходит пуш, вы оставляете отзыв… Все это, как в книге, цепочка сценария. UX/UI-дизайнеры занимаются проектированием сценариев, чтобы они были гладкие, звонкие, красивые. Или, например, вы не стоите в долгой очереди в офисе банка, а быстро через QR-код подключаете приложение, домой приезжает менеджер и сам привозит карточку. Такой опыт тоже можно спроектировать — и он существует. Приложения, сайты, любые другие цифровые артефакты — все это должно быть связано между собой и спроектировано как цельный сценарий, который доставляет вам приятные впечатления.

— Войти в IT спустя два месяца курсов — нет, это нереально. Можно, конечно, в него войти, но вы будете работать бесплатным стажером. Или, если очень повезет и вы какой-то уникум (что вряд ли), возможно, вам заплатят крошечные деньги. Если занимаетесь этим физически всего лишь два месяца, у вас просто нет ни насмотренности, ни вкуса, ни понимания паттернов работы интерфейсов. Вы не сможете работать.

— Я занимаюсь дизайном лет с 16. До 2017 года — на фрилансе, а потом получила диплом Британской высшей школы дизайна, уже будучи достаточно сильным профи. До этого я работала пиарщиком и решила: а почему бы не пойти поучиться? До сих пор вспоминаю, как беременная, с восьмимесячным животом сижу и впервые пробую делать билд в VR. В декрет я не ходила, вышла на работу на второй день после рождения сына. Мне просто предложили должность, от которой было сложно отказаться: руководитель в области UX/UI в крупном банке. И все. До полугода мы дотянули с грудным вскармливанием и моими по пять раз вставаниями по ночам. А ровненько к девяти утра я ехала в офис. Жила на автопилоте. Еще и роман писала в тот момент. И на спорт вставала в шесть утра, чтобы фигуру вернуть. Я безумная женщина, поэтому лучше меня не спрашивать, я нерелевантна в этом смысле.

— Вы спрашиваете, что сейчас происходит в IT на постсоветском пространстве. После 2022 года в России сначала была большая миграция на Запад, а теперь я наблюдаю обратную ситуацию: многие возвращаются. Я вижу, что освобождаются места на лид-позиции, но при этом схлопываются целые бизнесы и направления. Массовый исход западных компаний все еще продолжается. Некоторые ушли в «режим тишины»: им запрещено рекламироваться на территории России, размещаться у блогеров, то есть запрещено примерно все… Соответственно, ни о каком привлечении новых клиентов не идет и речи. Например, тот же «Райффайзенбанк» (в Беларуси это «Приорбанк») находится в «режиме тишины». Они не имеют права привлекать клиентов, могут работать только с текущей клиентской базой. Это рождает как преграды, так и возможности для бизнесов: они перепрофилируются, ищут внутренние рынки, разворачиваются в Китай и на Восток, что создает новые рабочие места. Есть некая балансировка, сообщающиеся сосуды.

— Если вы джуниор и хотите найти работу, то сейчас есть окно возможностей, потому что многие ищут подешевле и хороших ребят. Это не зависит от каких-то исторических событий. А, например, лид-позиций сейчас стало меньше. Старые лиды уехали на Запад, их место заняли те, кто решил остаться — более молодые, менее опытные, но они уже привыкли и свои места не уступят.

— В целом уровень зарплат в UX/UI-дизайне потихонечку снижается в индустрии. По крайней мере в России это так. И людям, которые вернулись с Запада и привыкли к западным зарплатам, тяжело. Они ищут деньги, которые российский рынок им не может дать.

— Правда ли, что сфера подешевела и зарплаты жестко снижают? Не жестко, но снижают, да. Потому что до этого мы были «на хаях», как говорят инвесторы. Существовал очень большой раздутый зарплатный пузырь — и для разработчиков, и для дизайнеров. Зарплаты раздувались бесконечно. В финтехе в крупных банках джуниор мог получать 150 000 российских рублей (около $1700), даже 170 000 (около $1930) — я видела такие зарплаты буквально у вчерашних студентов. Сейчас неуклонно потихонечку все снижается. Если вы устраиваетесь работать не в финтех, не в банки и финансовые организации, а, например, в e-commerce, то столько вам не предложат. Тот же «Яндекс», если сравнивать с банками, платит меньше. Зарплаты там всегда будут ниже, чем в финтехе: это уже традиция.

— Практически весь прошлый год я прожила в Лос-Анджелесе, поднимала деньги на свой стартап. Мы с кофаундерами выиграли акселерационную программу, прошли ее за год, пытались понять, где спрос, тестировали разные гипотезы… В итоге поняли, что продукт не сможет зарабатывать на американском рынке, хотя у нас было 20 тыс. пользователей. Мы даже взяли Product of the Day на Product Hunt — самой крупной мировой платформе по запуску стартапов в онлайне. Это достаточно прикольная ачивка.

— Я находилась в США, когда упал Silicon Valley Bank — самый крупный банк, где 70% стартаперов хранят свои деньги. Это был очень страшный момент, когда люди не знали, вернут ли им деньги, покроет ли страховка убытки. В Silicon Valley Bank у многих лежали миллионы долларов. Это было пугающе. В итоге многие инвесторы просто сели на чемоданы с деньгами и несколько месяцев никому ничего не давали, только на самые-самые крупнорастущие бизнесы. Создатели ChatGPT были в тот момент на коне. Это работа с большими данными, а ее себе могут позволить только очень крупные корпорации. Соответственно, OpenAI находился вне конкуренции. Это был пик первой волны пиара ChatGPT, я его застала в США. Все помешались на ChatGPT и начали подключать его к своим продуктам: «Вот, смотрите, у нас теперь AI! Маркетплейс с AI, дизайн с AI — все с AI». Но при этом с падением Silicon Valley Bank были связаны очень большие изменения для рынка. Тогда же Meta — компания, которая владеет Facebook, Instagram, WhatsApp и рядом других бизнесов, — уволила около 21 тыс. человек практически единомоментно. Все они выплеснулись на рынок — профи с мировым, очень высоким уровнем экспертизы. Мы, люди с постсоветского пространства, при всем желании не можем конкурировать, потому что у нас, во-первых, плохой язык, а во-вторых, другой корпоративный майндсет: не понимаем, как принято работать в США, насколько мягкими или жесткими можно быть в бизнес-коммуникации. Соответственно, прекрасные люди из Meta выплеснулись на рынок и буквально вымыли всех пришлых. И этот кризис длится до сих пор. Просто холодная статистка: при публикации вакансии неплохой американской компании в первые 15 минут приходит до 1000 откликов. То есть эйчары стопроцентно не видят ваше резюме, если вы не отправили его в первые секунды: они просто не доходят. Поэтому среднее время поиска работы в США — полгода-год. Плюс проблемы с рабочими визами — их сейчас очень плохо выдают. И никто из работодателей не будет ждать полгода, пока вы получите визу.

— Когда наш стартап решили пивотнуть, прикрыть, естественно, мне пришлось вернуться. Так бывает. Я уже не первый бизнес делаю. И сейчас у меня есть гаражный стартапчик для мексиканского рынка — это финтех, банковская сфера. Я постоянно в этом варюсь. И могу сказать, что 90% стартапов умирают на стадии pre-seed — это самая-самая ранняя стадия, когда инвестиции составляют от $50 тыс. до $200 тыс. Поэтому я вернулась.

— Индексация зарплат в IT — большой-большой миф, который удобно поддерживать и айтишникам, и эйчарам, и всем остальным, потому что «о, вау!». Это же повышает привлекательность профессии, раскачивает рынок, раскручивает маховик… Но проблема в том, что далеко не во всех IT-компаниях так, даже в самых крупных типа «Сбера» и «Яндекса» — ну, еще нужно постараться, чтобы тебе индексировали зарплату. Это очень сильно зависит от команды. В каких-то индексация существует, а в каких-то — нет. И никто не плачет из-за этого. Просто есть другие способы получать комфортную зарплату. Например, я прошу тех, кого нанимаю, сразу назвать сумму по верхнему краю, но такую, чтобы было комфортно год+ работать без изменения зарплаты. В зависимости от ответа принимаю решение: могу я позволить себе нанять этого человека? Он влезает в мою ставку? Да/нет — все очень честно.

— Я думаю, что потолка зарплат в IT не существует. Самый крутой специалист — это тот, кто входит в долю. Представьте: у вас большая компания, в которой работает несколько тысяч человек, и CTO (Chief Technical Officer — человек, отвечающий за всю вертикаль IT) может входить в долю компании, получать проценты. И тогда его доход улетает просто в бесконечность, никакого потолка нет. Если ты входишь в совет директоров OpenAI, я думаю, у тебя все хорошо в плане денег. И такой подход в виде процентов и доли в акциях практикуют во всех западных крупных компаниях, например в Google.

— Откуда вообще в IT эти деньги? Представьте, что есть завод, и у него три линии: на одной делают колеса, на другой — кузова, на третьей — двигатели. Если вы вдруг захотите расширить этот бизнес, например вместо одного завода построить пять в разных городах, то понадобится очень много денег и времени. Теперь внимание! Представим, что мы люди, которые основали OpenAI и захотели создать ChatGPT. Мы его делали вдвоем в гараже. Сидели, что-то там ковыряли, писали код, обучали нейронку, скармливали ей базы данных и через пять лет вынесли на рынок, когда технология была достаточно зрелой. И внезапно рынок это съел. Ему так понравилось, что за неделю мы выросли из десяти тысяч пользователей до нескольких миллионов. Или даже сотен миллионов. Этот рост настолько большой и взрывной, что в нем не действуют законы классических бизнесов. Ты можешь быть человеком с нулевой зарплатой, а через неделю — миллиардером. Такого никогда не случится в классическом бизнесе: в примере с заводом это невозможно. Потому что просто нереально физически. А в примере с диджитал-продуктами, которые не имеют никакого заземления, кроме серверов, — очень даже да. Отсюда и история о том, что такие полушальные деньги имеют место. И вся айтишка, она же выроста из стартаперства. Это были предприимчивые люди, которые в какой-то момент основали Google, Facebook и так далее.

— Я, наверное, кому-то сниму розовые очки: бывший гендиректор Google Эрик Шмидт и раньше говорил, что нам не нужен work-life balance, а нужно постоянно фигачить, чтобы достичь успеха. Честно говоря, ничего не поменялось. Если вы живете в капитализме, бизнес ожидает, что вы будете приносить ему много-много-много пользы, а он будет мало-мало-мало платить. Это классика. Как бы корпорации ни прикрывались красивыми словами и премиями, все равно нанять вас им выгоднее, чем кого-то подороже. Если убрать всю лирику, вы находитесь на рынке труда, и нужно это осознавать. Вы для эйчаров товар. Соответственно, никто не будет ждать соблюдения work-life balance. Корпорация будет вписываться за ваш work-life balance, только если вы ценный сотрудник, даете реально большой КПД и им выгодно, чтобы вы оставались в нормальном состоянии. Если же вы человек чуть менее важный, начальнику абсолютно плевать, как вы себя чувствуете, депрессия это или выгорание — никто церемониться не будет, вас просто уволят. Поэтому забудьте о мифах, нет никакого work-life balance. Только вы управляете своим календарем. И если вы не возьмете жизнь в свои руки, корпорация возьмет ее в свои. И это, я уверяю, не очень весело.

— Откат от удаленки начался еще с того момента, когда закончился ковид. Есть возвращение в офисы, но оно сдержанное. Крупные компании прекрасно понимают, что купить большого хорошего специалиста — разработчика или дизайнера — сложно. Если это джун, то вас точно могут заставить ходить в офис — и не отвертитесь. А вот если вы сеньор или кто-то около, тут уже компания индивидуально решает вопросики. Кипр, Грузия, Сербия, Испания, Турция, ОАЭ — вот самые популярные места, куда переезжают русские, чтобы продолжать работать на российские компании.

Полная удаленка чаще всего доступна внутри страны, в которой вы живете. Тогда и в офис можно не ходить, и бизнес спокоен. Он может призвать вас раз в неделю или в месяц на какой-то «слет», стратегическую сессию, а так сидите за своим ноутбуком, где хотите. Считать, что удаленка поощряет ничегонеделание, — это просто глупость. Если взять, например, Москву, никого в целом не волнует, что вы делаете, если только вы не устроились в компанию, которая посекундно отслеживает рабочее время. Чуть ли не цифровой жучок в компьютере стоит и считает, как вы там елозите мышкой восемь часов в день… Но это, честно, путь в никуда. Я знаю довольно крупные компании, в которых это практикуют, но, пожалуйста, прошу, никогда не устраивайтесь туда работать. Потому что современный мир, особенно IT, — он про гибкость. Вы можете обладать совершенно иным рабочим темпераментом и сделать за два часа то, что другие люди делают месяцами. Если вы приносите пользу корпорации, то всегда можете договориться: вот я лежу на Бали, у меня рабочий день начинается в четыре утра, пока вы еще спите, а потом в два часа дня я ухожу на ужин — и до свидания. Это абсолютно нормально.

Читайте также:

• «Почему так жарко? Мы все скоро умрем?» Поговорили с экологом о глобальном потеплении (сохраняя рассудок и чувство юмора)
• «Ни у одного гениального родителя еще не родился гениальный ребенок». Разговор о том, можно ли унаследовать ум

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by