— Говорят, что рейтинги у «Оскара» каждый год падают. Зачем тогда за ним следить?

— В последние годы трансляции церемоний «Оскара» действительно не показывают каких-то оптимистических цифр. Но поскольку это награда индустриальная, ценность ее заключается не в том, сколько зрителей посмотрели саму церемонию, а в том, сколько человек видели непосредственно сами фильмы, которые в этой церемонии участвуют и номинируются на награды.

Практика все равно показывает, что кино, номинированное на «Оскар», в преддверии всей этой наградной лихорадки всегда вызывает больший интерес у публики. Далеко ходить не надо: можно заняться доморощенной социологией, просто открыв карту зала, где демонстрируются фильмы, которые участвуют в оскаровской гонке. Вы убедитесь, что интерес есть. Даже самые нерадивые прокатчики прекрасно знают: если картина претендует на «Оскар», ее можно смело ставить в прокатную сетку.

Так что, с одной стороны, интерес действительно убывает, а с другой — прибывает из самых неожиданных углов. В любом случае ленты, участвующие в этой гонке, остаются наиболее обсуждаемыми и интересными самой широкой аудитории.

— Кто такие киноакадемики и почему они решают, какой фильм лучший?

— «Оскар» рождался в первую очередь как цеховая премия. Там все, кто имеет отношение к киноиндустрии, — а это не обязательно только умные критики, эгоцентричные режиссеры и актеры, — весь второй эшелон в том числе, включая и монтажеров, и тех, кто гвозди забивает в декорации. Их, собственно, и называют киноакадемиками. Представители абсолютно всех киношных профессий имеют право баллотироваться, голосовать и решать судьбу представленных фильмов.

В этом заключается отличие от фестивалей, где выбор победителя — решение нескольких человек во главе с председателем жюри, который является мозгом всего этого мероприятия. В киноакадемии — россыпь тысяч мнений, демократия в чистом виде. Выбирать могут как люди, которые вообще не ходят в кино, занимая позицию «я делаю свое дело и ни во что больше не вмешиваюсь», так и те, у кого максимально завышенные претензии к искусству кино.

Своим решением академики выбирают не только главные фильмы года. «Оскар» — это, во-первых, представление лучшего из того, что может предложить американская киноиндустрия прямо сейчас, а во-вторых, отображение ценностей и идеалов американской системы, которые доносятся через кино.

— Получается, «Оскар» — более объективная награда, чем, допустим, Венецианский лев?

— Сложно сказать. Я бы даже не стал сравнивать. Потому что, опять же, если то же венецианское жюри при вынесении решений руководствуется интеллектом, то в случае с киноакадемией главенствует все-таки вкус. Не секрет, что многие голосуют не за кино как таковое, не за полученные впечатления, а за тему. Были прецеденты, когда картины получали награды благодаря содержанию, теме высказывания — например, «12 лет рабства».

— Так может, они вообще фильмы не смотрят?

— Сейчас просмотровая система стала более сложной — можно отследить, кто из академиков сколько процентов фильмов посмотрел и вообще включал ли хоть что-нибудь. Да, все равно все держится на доверии, никто не застрахован от галочек наугад или по дружбе. Голосование тайное: в том смысле, что по бюллетеню невозможно понять, за какие конкретно художественные достоинства ленты голосует Стивен Спилберг или Джонни Депп. Не исключено, что многие члены киноакадемии и не участвуют в силу своей занятости, отдавая выбор на волю коллег.

— Можно ли выиграть «Оскар», если соблюсти все квоты и снять слезливый фильм по актуальной повестке, взяв на роли только чернокожих актеров и представителей сексуальных меньшинств?

— Конечно, когда есть какие-то квоты, такие разговоры будут возникать. Даже этот «Оскар» показывает, что этнический кореец или этническая китаянка в режиссерском кресле — это козырь. Внешние обстоятельства, безусловно, играют роль. Но есть и другие критерии: талант, чудеса маркетинга. Каждый выкладывается по максимуму в своей профессии, и в сумме это дает результат.

Для меня многие вещи в оскаровской системе отбора до сих пор остаются загадкой. Система очень закрытая. Почему в финальный список попадают именно эти фильмы, а не какие-нибудь другие? Почему именно эти актеры и актрисы? Эта неизвестность тоже может формировать искаженную картину мира. Многим кажется, что достаточно изучить вкусы академиков и снять кино по отработанной кальке. Но кроме соблюденных пунктов у ленты должна быть душа, какая-то химия и магия, которую никакой математикой не просчитать.

С другой стороны, раз существует некая политика, то ее все-таки стоит придерживаться тем, кто всерьез собирается отправить свою работу на «Оскар». В первую очередь это касается претендентов на номинацию «Лучший иностранный фильм», представителей других культур. Они должны владеть определенным инструментарием и понимать, что тот жест, то заявление, которое они делают своей картиной, должны соответствовать ценностям той страны, которая этот праздник жизни проводит.

— Зачем на «Оскаре» номинации за лучший звук и монтаж, если все равно потом помнят только лучший фильм?

— Опять же, «Оскар» — праздник профессий. Зритель здесь — всего лишь потребитель. Кино не сводится только к роли режиссера, это огромный коллективный труд. Монтажеры, звукоинженеры, гримеры, люди, которые выстраивают мизансцены, тоже заслуживают права быть оцененными.

— Из-за «ковида» кучу громких премьер перенесли. Выходит, в этом году просто собрали всех, кто остался?

— Даже в лучшие времена не всегда можно было объяснить, почему та или иная картина фигурирует в номинациях, не говоря уже про этот год. Лично мне, например, не очень понятно, почему Ванесса Кирби из фильма «Фрагменты женщины» номинирована на лучшую женскую роль, а актерские партии из этой ленты, которые были не хуже, а то и лучше, просто отметены.

Но определенные тенденции в выборе фильмов все равно прослеживаются.

Можно сказать, что это все надуманно, но сейчас в авангарде «Оскара» — кино, которое в какой-то степени отражает всю «постковидную» ситуацию.

Если в прошлые годы в номинациях были картины, сосредоточенные на урбанизме, на проблемах жителей больших городов — Нью-Йорка или, скажем, Чикаго, — то в этом году в фокусе попытки очиститься, провести ревизию своей жизни, сбежать от опостылевшей цивилизации. Об этом в том числе фильмы «Земля кочевников» и «Минари».

Кроме того, есть попытки переосмыслить американский миф. Несмотря на весь свой мультикультурализм, эти ленты изображают истоки американской мечты: освоение новой территории, вхождение в новый свет. У человечества, оказавшегося в сложной ситуации, появилась потребность заново открывать окружающий мир.

— С номинацией опять прокатили все самые интересные фильмы! Как так?

— Если рассматривать голливудский мейнстрим, то я бы не сказал, что в прошлом году были такие картины, которые однозначно достойны номинации, но почему-то ее не получили. Тут снова возвращаемся к непрозрачным алгоритмам отбора. Вот в тех же «Фрагментах женщины» замечательно сыграла Эллен Берстин — легенда Голливуда. Ей почти 90 лет, и еще надо постараться в таком возрасте выдавать настолько сильные работы. Но ее проигнорировали. Почему? Никто не знает.

Поэтому, как по мне, гораздо интереснее наблюдать непосредственно за теми, кто попал в эту академическую струю и пробился в номинацию, ведь за ними будущее и о них в ближайшее время точно будут говорить все. Как в свое время говорили о Хоакине Фениксе, который выдал настолько мощную игру в «Джокере», что всем стало понятно: он здесь лучший и вне конкуренции.

— Какие фильмы из победителей или номинантов стоит посмотреть, чтобы убедиться, что «Оскар» — не пустой звук?

— Хотелось бы отметить «Зеленую книгу». Вокруг этой картины было много скепсиса, потому что она не светилась на крупных кинофестивалях, и кто-то посчитал, что с ней что-то не так. Режиссер Питер Фарелли тоже не является большим именем в киноиндустрии, он зарекомендовал себя как автор чего-то более легкомысленного. Но мне показалось, что в фильме заложена серьезная и важная идея. «Зеленая книга» — не столько демонстрация того, как кто-то подтягивается к высоким идеям, имеющим больший культурный вес, сколько попытка сказать, что иногда стоит спуститься с этой вершины вниз, чтобы потом уже подтянуть за собой стоящих там. И эта идея даже в чем-то новаторская. Ведь нас обычно учат обратному: расти выше, образовывайся, учись этой жизни. А здесь кино о том, что нужно бывать и внизу, чтобы сохранить гармонию.

В прошлом году, когда выиграли «Паразиты», моим личным фаворитом был «Однажды… в Голливуде» Тарантино. Даже на фоне остальных претендентов — отличных «Джокера», «Брачной истории» и «1917», достойного «Ирландца», любопытного «Ford против Ferrari» и чуть менее тронувших «Маленьких женщин». Мне интересно смотреть на кино не только с позиции зрелища. Хочется, чтобы оно давало что-то большее. А «Однажды в… Голливуде» — это ровно такой фильм. Он как будто создан в 70-х, когда властвовал Новый Голливуд, когда вкладывались в интеллект, а новаторство идей прекрасно сочеталось с формальным роскошеством.

«Однажды в… Голливуде» — оммаж не просто Голливуду, а Голливуду класса B или C, тем аутсайдерам, которые не становятся большими звездами, но все-таки пытаются держаться на плаву. И ведь на самом деле вся слава, весь успех Голливуда держатся на плечах вот таких второстепенных, второсортных героев. Поэтому история с трагедией Романа Полански приводится к своеобразному хеппи-энду — чтобы подчеркнуть огромную роль такого вот второстепенного состава, от которого зависит процветание фабрики грез.

Неожиданности, которые подобные работы предлагают, гораздо ценнее, чем что-то предсказуемое и понятное всем. Те же «Паразиты» или «Форма воды» — отличные жанровые истории, но в них расчета больше, чем какой-то аномалии.

— Почему даже Тунис и Камбоджа есть на «Оскаре», а Беларуси нет?

— Белорусское кино должно интегрироваться. Оно не должно замыкаться в себе, не должно представлять собой систему сообщающихся сосудов внутри другой системы. Все фильмы, которые участвуют от Камбоджи или Туниса, имеют большую международную поддержку, прекрасных дистрибьюторов, выстроенный маркетинг. Имеет значение не сама страна, а то, как местный кинематограф коммуницирует с мировым.

Мы же слишком закрыты и замкнуты на себе. Официальный кинематограф по статусу ничем не отличается от кинематографа какой-нибудь Северной Кореи.

Независимый фронт пока слишком слаб, он только набирает силы и обороты. Приятно, конечно, что независимые работы выдвигались на «Оскар» — тот же «Хрусталь» или «Дебют». Но это тоже очень локальные картины (может быть, «Хрусталь» в меньшей степени), замкнутые на своей территории.

Чтобы пробиться, кинематографисты должны расширять зону своего присутствия. Это делается не по щелчку, это нарабатывается годами. Тот же Тунис нам почти не известен, но их кинематограф развивался при большой поддержке французов и итальянцев, это территория, на которой снимались в том числе и американские фильмы. Все это обогащало тамошний контекст, что впоследствии дало свои плоды.

Невозможно жить только со своим уставом. Нельзя упрямо твердить миру о своей особенности, о своем понимании гуманизма и ценностей. Все это рождается, когда мы в этом мире растворяемся, когда все происходящие в нем процессы нас обогащают. Поэтому пока Беларусь и «Оскар» — две далекие друг от друга точки.

---

VOKA — это видеосервис, где каждый найдет что-то интересное для себя: фильмы и сериалы в HD-качестве и без рекламы, более 130 ТВ-каналов, премьеры новых эпизодов и сезонов одновременно со всем миром, live-трансляции концертов, спортивных матчей, контент собственного производства, а также удобные рекомендации по жанрам, настроению и новинкам.

Весь контент VOKA доступен к просмотру бесплатно для всех новых пользователей в течение первых 30 дней.

Фильмы, которые рекомендует Игорь Сукманов, можно найти в подборке на VOKA.

Спецпроект подготовлен при поддержке УП «А1», УНП 101528843.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by