---

Забрать диплом и улететь в США

— IT-индустрия в начале девяностых вообще как-то была представлена в Беларуси?

— Самого понятия IT тогда еще не было. Помню, были программисты, они разрабатывали ПО, но IT-бизнеса в привычном теперь виде не было. Существовала работа для местных ребят, местного рынка — под заказ работали очень мало.

— Все потому, что ПВТ не было?

— (Смеется.) Нет, дело в реалиях того времени. Не было возможности работать удаленно: средства связи и инструменты для дистанционной работы если и были, то оказывались очень дорогими. В девяностые мы делали поставку посредством дозвона на местный узел связи CompuServe в Германии за, кажется, $3 в минуту. И закачивали код раза два в неделю, чтобы сэкономить. Ни о каком распределенном репозитории кода речи не шло. Созвоны с клиентами тоже практически не делали: звонки были очень дорогие.

— Вы окончили БГУИР в первой половине девяностых и сразу попали в США. Как это получилось?

— Да, я улетел в Сан-Франциско по бизнес-визе на следующий день после получения диплома. Примерно за год до окончания института нашел работу в минской компании, которая выполняла заказы для американской компании в Беркли. На этом проекте хорошо зарекомендовал себя, я сносно знал английский. И тогда получил визу в США.

Наверное, повезло: визу получал только каждый пятый, а то и каждый десятый из подававшихся.

— Это была ваша первая поездка в США? Пожалуй, для жителей и Беларуси, и других постсоветских стран США были чем-то невероятным в воображении.

— Да, так оно и было. Информация уже просачивалась через журналы, передачи, уехавших знакомых. Но все равно после приезда впечатление было просто удивительным. Абсолютно другой мир, буквально все отличалось от того, что я видел в Беларуси. Ощущения действительно невероятные, как на другой планете.

— Что особенно запомнилось?

— Ребята, которые были курсом постарше и уже ездили в командировку в США, сказали, чтобы я носил темные очки. По улицам Сан-Франциско ходило много бездомных, которые просили у тебя деньги. Проще не заводить разговор, когда они тебе в глаза не смотрят. Второй момент — меня предупредили, что съедать ланч целиком необязательно, потому что порции просто огромного размера.

Люди очень общительные и разные — по виду, индивидуальным предпочтениям. Это сильно отличалось от того, к чему я привык в Беларуси.

Как эмигрант открыл компанию в Штатах

— И уже через несколько лет вы открыли в США свою компанию?

— Я проработал там с перерывами два года. И да, открыл компанию, которая сейчас называется VRP Consulting. Это был 1998 год.

— Эмигрант из пост-СССР открывает компанию через два года после приезда в США. Как-то очень быстро, нет?

— Открыть компанию в Америке что тогда, что сейчас очень просто: поход к адвокату, небольшая сумма денег — и через пару дней или неделю у тебя есть компания. Она, к слову, не требует особой бюрократии и внимания: подаешь налоги раз в год, и все.

Причина открытия компании прозаична: только начинались доткомы, и предоставилась возможность нанимать людей на контракт, а затем продавать их дороже. Классический бодишопинг, простой и надежный бизнес.

Как таковой уникальной идеи VRP Consulting не было, этим много кто занимался. Но в силу своего образования и опыта я мог находить, интервьюировать и распределять людей на работу быстрее, чем большинство рекрутинговых компаний.

— Почему не передали эти дела рекрутерам, эйчарам?

— Долго, дорого и, честно говоря, не нужно. Если я находил человека и он казался мне технически грамотным, подходящим, я посылал его резюме клиенту, и решение принималось быстро.

Чем американские айтишники отличались от белорусских

— Какие тогда были рейты?

— От $50 до $70 в час для сотрудников.

— Это вроде бы очень много.

— Да, так и есть. А нам платили $90—110 в час. Если говорить о рейтах 2000-х годов, пока дотком не развалился, то зарплаты тех времен вернулись только где-то в 2011-м. Facebook вышел на IPO и немного оживил айтишный рынок. До этого порядка десяти лет зарплаты были ниже. Морально было тяжело платить большие деньги в IT, потому что индустрия помечена черной меткой после развала доткома.

Многие компании тогда набрали деньги, раздулись на публичном рынке, и буквально за неделю-две они не просто вдвое подешевели, а вообще обесценились. Прошло много лет, прежде чем инвесторы и рынок поверили, что на IT можно заработать.

— Можете сравнить навыки айтишников из США и Беларуси того времени?

— В плане программирования (именно технической части) уровень сравним. Подготовка была разной, американские универы, конечно, сильно отличались от белорусских. Но у ребят из Беларуси зачастую не было опыта работы в команде, опыта в коммуникациях: как рассказать, что ты сделал, как спланировать работу? Все организационные моменты были построены в США более четко, и к ним универы готовили. У нас больше была подготовка к технической части: как написать код, алгоритм.

— Это упущение нашей системы образования?

— Думаю, да. На уровне базового образования коммуникации не уделялось практически никакого внимания. Если технический вуз, то тебя учат техническим вещам. Если гуманитарный — там уже делаешь доклады, пишешь статьи и так далее. Сейчас, конечно, все по-другому.

О белорусском офисе

— Зачем понадобилось открывать офис в Беларуси?

— Году в 2002-м стало понятно, что времена доткомов прошли: тот жирный бизнес «найми работника за один рейт и продай за другой» уже не вернется или же вернется очень нескоро. Нужно было планировать дальнейшую жизнь. Так я стал смотреть на проектную работу: клиент хотел выполнить задачу, но не хотел нанимать контрактника. Тогда я взял один проект, и вместе с минскими ребятами мы его сделали — в срок, качественно, очень выгодно.

— Получается, белорусы просто были дешевле и поэтому с ними выгодно работать?

— Ну, условно говоря, да. Но не только белорусы были дешевле американцев. Просто лично мне было удобнее работать с белорусами. Я в любом случае приезжал сюда — к родителям, друзьям. Коммуникация, конечно, проще, ну и понятный мне менталитет.

— Другие причины появления минского офиса VRP Consulting есть?

— Именно физический офис появился потому, что ребята на удаленке захотели какую-то базу, которую называли бы работой. Я скрепя сердце согласился.

Офис показался мне очень дорогим — кажется, в районе 42 метров, на Орловке. В первое время я не знал, как буду его оплачивать: по-моему, выходило около $700 в месяц. Но потихоньку как-то пошло.

— Доткомы развалились, всем стало плохо, а ваша компания как-то выдержала. Была финансовая подушка?

— Подушка была, но не сильно большая. Бизнес, которым мы занимались, быстро схлопнулся. Где-то самому пришлось вернуться на контракт. Работу нашел достаточно легко, но нельзя сказать, что всем было просто: многие потеряли работу, но мало кто ее нашел.

— Американские заказчики знали, что их проекты делают частично или полностью белорусы?

— Не все. Я не очень афишировал этот момент. Постсоветский блок иногда считали «враждебным», чисто по инерции от СССР. Где-то до середины 2000-х я старался поменьше говорить о том, где идет работа. Были вопросы по безопасности данных, по коммуникации. В плане общения с клиентами я многое брал на себя, поэтому им особо и не нужно было знать, где делается работа. Мы сидели тихо и делали дело.

— А вы сами с предубеждениями сталкивались?

— Лично со мной такого никогда не было. Только изредка спрашивали, безопасно ли сейчас в постсоветских странах.

Общество в Америке очень толерантно, много мигрантов из разных стран, и практически все, с кем я работал, тоже были приезжими. В твои дела никто не лезет и не спрашивает, откуда ты и зачем приехал.

Отношение к бизнесу и менеджменту

— Что больше нравится: менеджмент или техническая работа?

— И то, и то. Получилось, что к окончанию университета я толком не определился, чем хочется заниматься: бизнесом или технической работой. Мне кажется, на тот момент у меня было правильное отношение к бизнесу, да и в технической работе были хорошие результаты. Пригодилось все.

— Правильное отношение к бизнесу — какое оно?

— Если мы говорим о конце 1980-х и начале 1990-х, то мораль тех лет была такова: бизнес-спекулянты — это люди, которые зарабатывают на крови и поте рядовых сотрудников, и всегда это связано с неким обманом. У большинства людей, которые бизнесом не занимались, было именно такое отношение. А у меня — нет: я считал, что можно честно зарабатывать и техническим трудом, и в бизнесе.

— Сперва вы занимались в компании многими вещами. Как проходил процесс передачи отдельных полномочий другим людям? В некоторых компаниях с этим беда: руководители очень уж любят микроменеджмент.

— Не у всех есть понимание, что всю работу в одиночку не сделать. Слава богу, у меня это понимание было. Вопрос в доверии. Первый шаг случился спонтанно: я опаздывал на встречу, спешил домой, чтобы по Skype позвонить клиенту в Америку — а на тот момент ребята из Минска уже собрались для участия во встрече. И я попросил проектного менеджера сказать клиенту, что я скоро буду. Пришел на встречу — уже шел живой разговор без меня. Для меня это было первое осознание, что ребята могут справиться без меня. И больше на такие встречи я не ходил.

— Слышал историю, что в середине девяностых вы остались в США без работы. Что тогда случилось?

— Меня взяли в компанию Sybase. Это был 1996 год: компания на пике славы, напрямую конкурировала с Oracle. Работать там было очень престижно. Я получил предложение, ждал рабочей визы.

С уверенностью, что скоро начну работать в известной компании с хорошим окладом, поехал на Гавайи. Потратил там довольно большую сумму денег, зная, что уже через месяц-полтора начнется сладкая жизнь.

Возвращаюсь с отдыха — и мне приходит сообщение, что я уволен. У компании были плохие финансовые показатели, и всех новых сотрудников они решили не нанимать. Был, конечно, шок. Но пережил.

— Вернуться тогда в Беларусь не думали?

— Я хотел остаться. Предубеждений по поводу страны у меня не было. Просто в какой-то степени было стыдно вернуться, как я считал, ни с чем: не достигнув целей, которые ставил перед собой.

— Какие цели были?

— Построить компанию, заниматься интересной работой, заработать деньги, купить дом. Наверное, обычные мечты 25-летнего молодого человека. И конечно, уехать от всех этих возможностей не хотелось.

— Как менялось впечатление о Беларуси с ходом времени? В какой момент страна начала восприниматься сильно другой?

— Где-то в 2000 году стало понятно: пути назад, в Союз, разруху и экономическую яму начала-середины 1990-х, нет. Чувствовался сильный подъем настроения моих сверстников, которые остались в Беларуси и работали здесь. Было видно, что у них появляются свои достижения: персональные, финансовые. Страна была на подъеме, и я очень радовался этому, ведь я не эмигрировал, как раньше делали, сжигая мосты. Я просто уехал на работу, и хотелось, чтобы дома все было хорошо.

IT-страна и конкуренция с Google

— IT-страна нужна?

— Есть два момента. Во-первых, на уровне страны класть все яйца в одну корзину, на мой взгляд, неразумно. Все-таки у нас достаточно ресурсов для производства, сельского хозяйства, логистических вещей — и пользоваться нужно всем. Так что я не смещал бы акцент в сторону IT и не превращал бы Беларусь только в IT-страну. Во-вторых, серьезную конкуренцию IT-странам, таким как Индия, Китай и даже Вьетнам, мы составлять не будем ни при каком раскладе. В любой крупной индийской компании работает больше людей, чем вообще программистов в Беларуси, — и раза в три больше.

ПВТ, безусловно, нужен. Правильной была идея поддержки продуктового направления. Количеством мы никого не удивим, а вот за счет качества и интересных продуктов можем составить конкуренцию Google и другим компаниям.

— Мы составим конкуренцию Google?

— К моменту его появления существовали огромные поисковые системы типа Yahoo. Google пришла на рынок, когда тема поисковиков была полностью раскрыта, — с IPO, рекламой.

А потом появился сайт Google — пустая белая страница и одна строчка поиска. Никто о нем не знал, только русские в Сан-Франциско передавали друг другу ссылку: мол, какой-то прикольный поисковичок появился. Вот вам и Google.

Поэтому, думаю, сейчас что у белорусских ребят, что у людей из других стран равные шансы сделать что-то подобное даже на рынке, где создано уже много продуктов на ту же тему.

Читайте также:

• «Американец считает свою страну лучшей, а белорус — худшей. Оба неправы». Тейн переехал из Лос-Анджелеса в Минск и всем доволен
• Пластик или QR-код: что лучше и для чего. Директор компании — разработчика «Оплати» об электронных платежах в транспорте

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by