---

Проще для цензоров

— История проекта: вам нужно было отправить письмо человеку, который сейчас не на свободе, и вы заметили, что сделать это непросто. Что сложного в написании и отправке письма?

Александр: Сложно не написать, а проконтролировать дальнейший процесс. Вы можете отправить письмо в исправительное учреждение — и все, потом вы ничего не знаете. Если оно не прошло цензуру, например, вам об этом не скажут. Обратно письмо не высылают. В России действует электронная система отправки писем ФСИН, и там сразу видишь статус: отклонено, адресат отбыл и так далее. Похожие проекты есть и во многих других странах.

— То есть отправитель высылает обычное электронное письмо, затем цензор его проверяет и решает, передавать заключенному или нет?

Александр: Да. Бумажное письмо всегда проверяют на скрытые символы, водяные знаки и подобные вещи. Мы предлагаем убрать эту часть работы: цензор будет читать письмо сразу, еще до его распечатки. Подходит — отлично, подтверждает и распечатывает. И тогда отправитель видит обновленный статус: письмо прошло проверку и доставлено получателю.

— Цензор будет от Департамента исполнения наказаний или с вашей стороны?

Владимир: Изначально мы ввели метрики цензуры: например, в письмах запрещена некоторая лексика. Мы фильтруем эти моменты еще на этапе написания письма, чтобы пользователь сразу при написании видел: нужно поправить кое-какие фразы. А потом уже цензор исправительного учреждения будет вычитывать письмо более контекстно и принимать решение о его передаче.

Александр: Сперва мы хотели сами отклонять письма. Но когда обсуждали этот функционал с ДИН, нам сказали, что мы вообще не имеем права так делать, подобные полномочия есть только у цензора. То есть мы обязаны принимать и пересылать все письма. Максимум можно подсвечивать потенциально опасное письмо, давая отправителю понять, что, скорее всего, цензура его не пропустит.

— Схема отправки писем «туда» понятна. А как заключенные будут через «Весточку» слать письма на свободу?

Александр: Заключенный пишет письмо от руки, передает сотруднику ДИН, тот сканирует письмо и отправляет. Но этот вариант, как мы поняли, пока что сложноват. Пусть люди привыкнут высылать письма хотя бы в одну сторону.

— Не проще ли завести в каждом исправительном учреждении отдельный электронный ящик для писем со свободы? Письмо так же будет вычитывать цензор, а вам не нужно разрабатывать платформу.

Александр: Проблема в том, что в исправительных учреждениях запрещен интернет. Это очень важный момент.

Дмитрий: Да, в некоторых местах он вообще недоступен ни для кого, даже для администрации. Нам даже рассказывали, что по этой причине администрация иногда находится в другом здании — чтобы у нее был доступ к связи. На случай ЧП, вероятно, есть некая экстренная связь, но подробностей мы не знаем — и, конечно, использовать ее нам точно не разрешат.

Александр: И здесь мы начинаем сталкиваться с проблемами внедрения сервиса. На первоначальном этапе обсуждения с ДИН нам сказали, что выделят три-четыре учреждения для пилотного запуска. Это места, где цензоры сидят вне исправительных учреждений. Там по закону можно провести интернет. В остальных случаях сети вообще нет, мобильные телефоны тоже не работают.

Электронная почта не подходит по важной причине: как и в случае с бумажным письмом, вы не узнаете, прошло сообщение цензуру или нет.

— Чисто гипотетически: человека легко узнать по почерку, а распечатанное письмо может отправить кто угодно. Как получатель убедится в авторстве отправителя?

Владимир: Мы рассматриваем добавление электронной подписи — хотим сделать что-то вроде слепка почерка. Или человек может составить письмо от руки через планшет. Это больше мысли на перспективу. Также думаем над отправкой посылок: иногда бывает так, что человек просто не знает, можно что-то передавать или нет, — в итоге посылку разворачивают.

Александр: Мы придумали и еще один вариант. В каждом исправительном учреждении есть магазин. Человек на свободе может сделать заказ в этом магазине, оплатить покупки, а заключенный просто заберет их. Тем самым будут закрыты потребности и родственникам не придется порой издалека везти нужные вещи. Да, это не замена передачам: ассортимент в таких магазинах не особо богатый, но какие-то базовые товары можно купить без проблем.

И даже наши письма — это не замена, а параллельный метод общения. Но за «цифрой» так или иначе будущее. Странно, что до сих пор в Беларуси, IT-стране, не реализован такой сервис.

Рубль за письмо

— Сколько будет стоить отправка письма через «Весточку»?

Александр: Один рубль. Платит клиент, то есть отправитель. Для государства здесь нулевые затраты. Мы сами купим бумагу, картриджи, принтеры — закроем все базовые потребности. И конечно, обучим цензоров работе с «Весточкой».

Дмитрий: При общении с ДИН мы делали акцент, что предоставим цифровую платформу, с нее можно будет снимать статистику, вести электронный документооборот, и в дальнейшем это поможет наконец шагнуть в цифровизацию.

Александр: Администрация получит доступ к статистике по эффективности сотрудников: например, с каким объемом писем управляется конкретный цензор за час.

— Проект вообще окупится?

Александр: У нас есть гранты, которых хватит для старта. А дальше проект будет поддерживать сам себя, то есть убыточным он не будет.

Владимир: В России, например, в одно заведение ежедневно поступает около трехсот писем. Понятно, что там заключенных больше, как и самих исправительных учреждений.

— Значит, тестовый запуск вам все же одобрили?

Александр: Ну, одобрили — громко сказано. Вместе с ДИН мы дошли до обсуждения вариантов внедрения. Нам сказали предоставить описание проекта, мы сделали это. А дальше начало меняться руководство.

Владимир: Была одна полноценная встреча с ДИН: кажется, это был первый заместитель и несколько людей из руководства. Мы должны были предоставить прототип и протестировать его, чтобы понять, взлетит вообще или нет. Решения ждали несколько месяцев. Дальше сменилось руководство, пришел другой министр внутренних дел. И, похоже, о нас забыли.

Александр: Мы подождали пару месяцев, начали искать контакты снова — и уперлись в то, что нам просто не отвечают.

«Нецелесообразно», «проект оценен положительно»

— Получается, что люди, для которых вы делаете проект, не проявляют к нему интереса. Не лучше ли заняться чем-то другим?

Александр: А нет ответа, что проект не интересен. Нет никакого однозначного ответа.

— Отсутствие ответа — тоже в некотором смысле ответ.

Александр: Но почему проект не интересен? Они ничего не объясняют. Это дорого? Не подходит из-за технических особенностей? Расскажите, мы переделаем. У нас вообще никакой информации нет. Мы хотим просто понять ситуацию. «Весточка» — сервис не только для людей, но и для самой исправительной системы.

Грубо говоря, мы предоставляем CRM по работе с обращениями. Сейчас цензор сидит в архивах и в тетрадку записывает, какое письмо и как отработано. И все должно храниться: ведь учет писем — очень важная вещь. И база данных сейчас представлена в бумажном виде.

— Если это неудобно для ДИН, представители департамента могли бы сами обратиться за решением проблемы или к вам, или к другим айтишникам. Раз этого не было, значит, текущая ситуация их устраивает, разве не так?

Александр: Нам объяснили, что цензоры — достаточно взрослые люди, и изучать технологии им, скажем так, тяжело. Они привыкли к определенному алгоритму: получили письмо, открыли, прочитали, приняли решение. Процесс отработан годами, а мы, мол, хотим все резко поменять. У нас спрашивали, готовы ли мы обучать цензоров работе с компьютером и все в таком духе. Конечно, мы согласны выделить на это время.

Дмитрий: Представитель ДИН приезжал на финал Social Weekend. Там он говорил, что планируются изменения в подходе к ведению документации и все подходит к цифровизации. Но подвижек как-то не видно. Однако «Весточка» точно будет полезна обществу: как минимум наш выход в финал Social Weekend — тому доказательство.

---

Позиция госорганов относительно «Весточки» неоднозначная. Сперва, в начале января, МВД назвало внедрение сервиса «нецелесообразным». Разработчики снова направили запрос и попросили прокомментировать: что именно нецелесообразно? Но уже в феврале Департамент исполнения наказаний отметил, что проект изучен и «оценен с положительной стороны» — правда, вводить его все равно не планируется.

Onliner также обратился в МВД с просьбой разъяснить причины отказа команде проекта. Если, как говорят в «Весточке», ситуация выигрышная для всех, включая сотрудников ДИН/МВД, то непонятно, почему проект разворачивают даже без пробного запуска. Департамент исполнения наказаний подтвердил, что стартап оценен «положительно». Но отправка писем заключенным будет проводиться через сайт Министерства внутренних дел — судя по всему, такой функционал уже в разработке.

Сроки реализации и подробности работы сервиса не уточняются. Разработчики «Весточки» такому решению удивились: говорят, раньше им не сообщали, что Министерство внутренних дел занимается подобным проектом. Как непонятно и другое: сперва внедрение сервиса называют нецелесообразным, а затем оказывается, что над ним работают. Onliner будет следить за развитием событий.

Читайте также:

• Белорусский электрик в 1990-е уехал в США и в 41 год стал программистом
• Казахстан, Россия, Беларусь? Где приятнее работать

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by