Высокооплачиваемая работа в частном IT-секторе (и не только в нем) может показаться привлекательной для китайцев «в моменте», но не в перспективе. Причем тенденции буквально перевернулись с ног на голову: некоторое время назад работать в госсекторе считалось не лучшим способом обеспечить безоблачное будущее, сегодня — наоборот.

По статистике, которую приводит китайское госиздание Global Times, на одно место на государственной службе претендует 77 выпускников вузов, сдавших к тому же специальные экзамены. И это речь об «обычной» работе, так как есть вакансии, которые закрываются с куда более высокой конкуренцией: как пишет NHK, на некоторые роли коэффициент составляет 16 000 к 1. Кроме того, проведенный в 2024 году опрос показал, что около 70% выпускников университетов хотели бы найти работу именно в госсекторе или в государственных компаниях. Желающих уйти к частникам заметно меньше — 12,5%.

Важно принимать в расчет и количество выпускников китайских вузов, которых в 2025 году насчитали более 12 млн — это население Дании и Норвегии вместе взятых и заодно рекорд для Китая.

На фоне этой тенденции в Китае вновь стало популярным чуть позабытое словосочетание «чугунная миска риса» — это символ стабильной работы с хорошими условиями. К последним относят медицинскую страховку, хорошую пенсию в будущем, регулярные зарплаты и выплаты бонусов, а также уверенность в том, что рабочее место не сократят в случайный момент времени. И это, следует из публикации Al Jazeera, характеристики госслужбы. Почему, кстати, именно «чугунная миска риса»? Она олицетворяет собой упоминавшуюся выше стабильность, а также прочность и срок службы, исчисляемый целой жизнью.

Почему частный сектор и IT-сектор как отдельный феномен оказались не в фаворе у китайской молодежи?

Не исключено, что процесс начался в 2020—2022 годах, когда Китай особенно пристально присматривался к технологической индустрии страны: стали появляться новые требования и законы, жестко регулирующие рынок. Это привело к снижению эффективности деятельности китайских IT-гигантов, которые впервые за длительное время рапортовали о снижении темпов роста, хотя до недавнего времени в том числе благодаря им местная экономика неслась вверх невиданными темпами.

В то время достаточно широко обсуждали историю миллиардера Джека Ма, основателя компании Alibaba Group (ей принадлежат AliExpress, Taobao, Tmall и другие). Бизнесмен оказался на ножах с чиновниками, а затем одномоментно утих. Позже это объясняли усталостью официального Китая от почти безграничной власти технологических гигантов, которых решили приструнить: их влияние посчитали неуместным, а потому многие коммерческие IT-предприятия прошли через череду проверок и регуляторных действий.

В 2022 году озвучили мнение, согласно которому частный IT-сектор, который считался чуть ли не идеальным стартом для карьеры молодых выпускников вузов, сдулся. Якобы это стало причиной того, что каждый пятый среди молодежи 16—24 лет оказался без рабочего места: IT-гиганты начали масштабные сокращения и снизили объемы найма новых сотрудников.

«До 2019 года многие очень хотели работать на интернет-гигантов», — говорила 25-летняя Ю Минъюэ, которая почти год находилась в поиске работы. По словам девушки, теперь ее родители не хотят, чтобы она возвращалась к частникам.

Однако не только это стало камнем преткновения. Многие молодые китайцы не слишком жалуют «систему 996», для которой в Японии даже придумали свой термин: «кароси» — «смерть от переработки». Дело в том, что для частного бизнеса в Азии характерна специфическая черта: работа с 9 до 21 часа шесть дней в неделю, и Китай не стал исключением.

Еще одним фактором риска является неопределенность, с которой чаще сталкиваются стартапы и представительства иностранных компаний. В качестве примера японское издание NHK приводит историю 30-летней Хан Шуан, которая около семи лет назад получила образование в престижном технологическом вузе в Даляне, она прекрасно владеет английским и японским языками.

После шести лет работы на китайскую компанию она получила хорошую должность в телекоммуникационной корпорации из США, но успела проработать там недолго: по экономическим причинам начались сокращения, и в феврале 2025 года она потеряла место. «С учетом моего возраста и активности выпускников вузов, я не уверена в том, что смогу найти новую работу», — заявила молодая женщина.

«Когда я окончил университет, частные компании были такими динамичными, все хотели попасть в них ради высоких зарплат. Идея пойти работать на госпредприятие казалась мне тогда немыслимой: зарплаты были низкими», — вторит девушке другой китаец, пожелавший сохранить анонимность. Он, в свою очередь, вырос где-то на периферии, а затем, окончив один из самых престижных вузов Китая, нашел подходящую квалификации работу.

Теперь, правда, мужчина кивает в сторону «падения IT-индустрии» и опасается стать безработным. Потому и мнение его изменилось, он готов пойти в госсектор: «Теперь все иначе. Стабильность — это самое важное. На руководящей должности, как моя, доказать свою ценность непросто, мне нужно торопиться [в поиске новой работы]».

И таких людей все больше. Как следует из официальной статистики, количество заявок на экзамены гаокао (всекитайские государственные вступительные экзамены в вузы), которые обязательны для получения работы в стране на госслужбе, ежегодно растет: в 2020 году, например, желающих было около 9 млн, в 2025-м, как упоминалось выше, более 12 млн.

«Больше 60% выпускников моего колледжа подали в этом году заявки на должность в государственных компаниях», — цитировала газета South China Morning Post в 2021 году одного из студентов.

«Это слишком утомительно [работать в частном секторе], и вероятность остаться безработным после 35 или 40 лет слишком высока, — добавил он. — Государственные служащие, как правило, зарабатывают больше: их средняя зарплата выше, при этом риск безработицы, наоборот, очень низкий, нет кризиса занятости в среднем возрасте, но есть отпуск… Не говоря уже о том, что пенсии намного лучше, чем в частном секторе».

В качестве заманчивых примеров он упоминал таких работодателей, как Huawei и Tencent (материал был опубликован в 2021 году).

«Некоторым выпускникам предложили годовую зарплату в 400 000 юаней [около $57 тыс. по курсу. — Прим. Onliner], [….] однако в итоге они ушли в киберполицию. Главное отличие от прошлого — теперь выпускники ищут стабильную работу», — продолжал недавний студент.

Как уверяет SCMP, проработав в «интернет-компании» более 10 лет, можно было бы выйти на годовую зарплату и в миллион юаней, однако молодежь, уверяет издание, предпочитает меньше, но стабильней: от 160 000 юаней ($25 000) для начинающего сотрудника младшего звена в городском почтовом отделении и от 300 000 юаней для старшего.

Со стороны сотрудников той же Tencent также звучала критика. 27-летняя разработчик мобильных игр потеряла работу, как и 5000 ее коллег, когда компания провела оптимизацию своей деятельности на фоне ужесточившегося регуляторного законодательства и спада экономического роста.

Китайское правительство озаботилось ростом безработицы среди молодежи, некоторое время статистика по возрастной группе 16—24 лет не публиковалась. Были разработаны планы, которые позволили бы молодым начать свой бизнес, а также увеличили количество рабочих мест в государственных компаниях. На фоне этого привлекательность местных интернет-гигантов как потенциальных работодателей стала снижаться.

С другой стороны, Китай не готов к отказу от IT-сферы: это серьезный драйвер экономики. Как писала South China Morning Post уже в 2025 году, в правительстве придумали, как поддержать пошатнувшееся направление. В некоторых крупных и «технологических» провинциях анонсировали создание специальных инвестиционных фондов на миллиарды юаней, деньги из которых пойдут на воплощение мечтаний молодежи: создание технологических, медицинских и других стартапов. В случае если стартап прогорит, но при этом свою деятельность он вел честно и действительно стремился создать новый сервис или продукт, фонд погасит 100% возникших долгов.

В других регионах ввели практику предоставления мелких кредитов студентам и выпускникам, готовым начать свое дело. Особенные преференции, правда, касаются сферы бытовых услуг, сельского хозяйства и ухода за пожилыми, а не «айтишки».

Здесь сделаем небольшое отступление. Дело в том, что вливание средств должно подстегнуть и IT-сферу, и мелкую предпринимательскую активность, а это приведет к росту трат самими китайцами. Да, это многоходовка, которая требуется для поддержания местной экономики: чем активней люди тратят заработанное, тем лучше.

«Я обычный парень из деревни. У меня нет хорошего образования, нужных знакомств и влиятельных людей в окружении, потому я вынужден упорно трудиться ради лучшей жизни», — цитирует 29-летнего парня BBC. Он работает менеджером по продажам в онлайн-компании, ведет чрезвычайно скромный образ жизни, в свободное время публикует видео готовки сверхбюджетных блюд ($1 за пару, например), и за шесть лет собрал «подушку» на $180 000 в эквиваленте. И тратить ее не намерен.

Его пример иллюстрирует общую тенденцию страны: китайцы не хотят расставаться с деньгами и старательно экономят. Теперь доля расходов населения в ВВП в Китае составляет около 39%, в то время как в большинстве других развитых странах — около 60%. Возникают дополнительные дефляционные риски, считают эксперты: постоянное снижение цен может привести к закрытию бизнеса и дальнейшему снижению экономических показателей, в том числе за счет падения интереса к инвестициям в новые (и мелкие) бизнес-начинания.

Говорят, начиная с 2023 года «интернет-индустрия» Китая (почему-то технологический сектор получил такое обозначение) постепенно начала приходить в себя после встряски и нормализации «бесконтрольного роста». Это, пишет Reuters, признают и инсайдеры индустрии, по словам которых «регуляторная среда стала более гибкой». Теперь, видимо, идет поиск равновесия, которое позволит наращивать экономику без того, чтобы весы склонялись в одну или другую сторону.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by