Киберспорт, даже с учетом всех своих прелестей, накрепко связан со стрессом, негативом и выгоранием. Со всеми этими вещами игрокам помогают справиться люди, подкованные в психологии. К таким специалистам и относится Александра Mirmedix Шумская, тренер по психологии и коммуникации. Поговорили с ней о поездке на The International 2024, работе с про-игроками, о игровой зависимости и токсичности киберспорта.
Сейчас 25-летняя Александра — одновременно и эксперт в области киберпсихологии, и сооснователь киберорганизации Cardigans Gaming, и саппорт-менеджер команды Cloud9, занявшей на The International 2024 5—6-е место. Но начиналось все гораздо скромнее: с маленького детского стульчика, с которого двухлетняя Саша наблюдала за тем, как ее дядя играет за компьютером.
— Дядя купил компьютер, когда вернулся из армии. И все, я втянулась, частенько смотрела, как он играет. Лет с шести начала играть сама. Особенно хорошо запомнились третий Warcraft и Serious Sam. Последний вообще оставил неизгладимые впечатления, как минимум из-за мобов с гранатами на руках. Играть в такое в шесть лет было страшно, но интересно.
Еще «Дота» первая нравилась, но получалось плохо. Первые шутки про «краба» и «клешни» я слышала от дяди. Про WoW у меня тоже одни из самых светлых воспоминаний, хоть ребенку в нее тогда играть было сложно: сервера были английскими и в квесте можно было разбираться по два часа.
Во всей параллели Александра была единственной девочкой, играющей в компьютерные игры. Это нравилось мальчикам. И не нравилось другим девочкам, которым нравились те самые мальчики. По словам героини, иногда доходило до бойкотов, но на нее это практически никак не влияло.
— Я была отличницей, но продолжала ежедневно играть. А в младших классах вообще думала, что буду дизайнером в World of Warcraft. Но в итоге поступила в МГЛУ, отучилась на специалиста по межкультурной коммуникации и связям с общественностью. Потом была магистратура в БГПУ по специальности «психологическое консультирование и психокоррекция».
Но в магистратуре я проучилась всего полгода: закрыла сессию и ушла. Поняла, что хочу продвигать классическую киберспортивную психологию, и решила, что через медиа сделать это будет проще.
— Как вам в итоге удалось попасть в киберспорт?
— Самые-самые первые деньги в этой сфере я получала с «миксов» в минском «Тарантуле». У меня 10 тысяч часов в Dota 2, я всегда хорошо играла за саппортов.
А в 19 лет я попала в киберспортивную академию Pavaga Academy. Сначала я занималась там какой-то кропотливой работой, например документами. Еще снимала контент, организовывала тимбилдинги. И со временем я стала замечать, что игрокам не хватает каких-то базовых психологических знаний. Из-за этого многие сталкивались с выгоранием.
Мне всегда было интересно помогать людям. Сначала я объясняла ребятам в академии, как войти в состояние потока и избежать тильта. Добавились индивидуальные консультации, после решила собрать свои знания в блоге. И вот уже три года провожу как сольные консультации, так и командные тренировки.
— Вы называете себя не психологом, а тренером по психологии и коммуникации. В чем разница?
— Психолог чуть отстранен в работе: он слушает клиента, но не дает конкретных готовых ответов. А задача тренера — как можно быстрее найти ответы на вопросы киберспортсмена.
Психологические моменты в моей работе есть всегда. Где-то нужно промолчать, где-то — подтолкнуть. Где-то я могу быть отстраненной, а где-то — чуть более напористой и задавать много наводящих вопросов. Помогает и то, что я сама играю, поэтому понимаю, что чувствуют игроки.
— Работа с «дотерами» отличается от консультаций с условными фанатами CS?
Фанаты Counter-Strike эмоциональнее «дотеров». Они сильнее вовлекаются в происходящее из-за темпа игры. При этом в Dota как будто бы быстрее переходят на личности: там оскорбления становятся чем-то обязательным, и другие игроки на это не обращают внимания. В Counter-Strike такого нет.
К слову, в моем случае первое место в плане количества обращений принадлежит не тем, кто играет в Dota 2 или CS 2, а любителям PUBG Mobile.
— Вы часто сталкиваетесь с зависимостью от компьютерных игр?
— Очень редко. По своему опыту могу сказать, что в большинстве случаев человек просто не знает, чем еще ему заняться, — поэтому играет.
На тир-1 сцене все иначе. Там люди понимают, что игра для них — это тренировка. Да, перед турниром тренироваться нужно много. Но важное отличие про-игрока от обычного увлеченного геймера в том, что про-игрок будет держать у себя в голове, что кроме игр ему еще нужно нормально поесть, сходить в душ и вовремя лечь спать.
По словам Александры, геймеры могут забывать о самых базовых вещах. Например, о том, что нельзя весь день прожить на одном банане. Или что квартиру нужно проветривать. Девушка говорит, что без бытовых основ нормальная игра невозможна, но в самих играх как таковых нет ничего плохого:
— Например, если я не играю пару дней, то четко ощущаю, что мозг начинает думать иначе. Знаете, как говорят, что математика полезна для мозга? С играми то же самое. Гейминг, особенно сложный гейминг, помогает в борьбе с дегенеративными заболеваниями.
— С про-игроками работать проще, чем с обычными геймерами?
— Это уже работа на поддержание. Мысли про-игроков направлены на то, чтобы играть лучше. Поэтому нужен человек, который будет менеджерить другие составляющие их жизни. От того, чтобы помочь им войти в состояние потока, до подбора витаминов и заказа еды.
Со стороны киберспортсмена всегда есть запрос на то, чтобы выдавать максимум, при этом оставаясь стабильным. Например, так было с Fishman. Я работала с ним на Riyadh Masters, когда он был в Entity, и на The International 2024, когда уже с командой Cloud9.
Тогда я с ребятами сотрудничала как саппорт-менеджер. К игрокам прикипаешь, особенно к тем, кто помладше. Тебе всегда интересно, что у них происходит как в игре, так и вне ее. Это история про сопричастность.
— Как вам вообще The International этого года?
— Это как галочка мечты, как у любого «дотера». Ощущения, когда ты во время репетиций выходишь на сцену, просто непередаваемые. Сцена была оформлена невероятно эпично: подобного я не видела ни на одном другом турнире.
— С кем проще на консультациях — с 14-летними или 40-летними геймерами?
— Так просто ответить нельзя. Все люди очень разные. Может прийти 14-летний парень, который будет внимательнее и заинтересованнее взрослого мужчины. Для разных людей применяются разные методики.
— Знания, которые вы передаете другим, помогают вам самой во время игры?
— Конечно. Например, я раньше плакала, когда играла соло, без своей команды. Слишком близко воспринимала, когда кто-то «кричал» в чат, и сильно этим пропитывалась. Бывало так, что после игры я ложилась на кровать поплакать: лет до 16 это была частая история.
Сейчас я научилась от этого абстрагироваться. Если случается что-то неприятное, я спрашиваю себя, почему мне в принципе неприятно. Когда ты нервничаешь, тильтуешь, организм на это сильно реагирует — поэтому нужно учиться глубоко дышать.
При этом я не общаюсь в войс-чате в той же Dota 2. Были в моей практике случаи, когда другие игроки слышали женский голос, орали и просто выходили из игры — как в мемах. Иногда на девушку в войс-чате чуть ли не слюной брызжут и реагируют как звери. Люди ждут твоей реакции, как задиры в школе.
Поэтому вопрос: зачем мне говорить в микрофон и понижать свой шанс на комфортную игру? Я лучше поиграю в пати, где мне будет комфортно.
— Киберспорт в 2024-м — все еще токсичное место? Как здесь не впасть в негатив?
— Токсичность есть. Но чем больше вы с чем-то сталкиваетесь, тем проще вам на это реагировать. Главное — задавать самому себе вопросы.
Например, вы словили негатив во время игры с рандомными игроками. Цепляет ли вас физически их мнение? Говорят ли вам неприятные вещи из-за того, что эти вещи триггерят других людей? Чем больше ты понимаешь, почему другой игрок кричит, тем легче.
Еще важная штука — это юмор. Если ты можешь отшутиться, то становится значительно проще. Игроки, которые могут разрядить обстановку шуткой, в целом не жалуются на проблемы с дизморалью.
И нужно принять тот факт, что все время выигрывать не получится. Чем раньше это осознание происходит, тем легче принимать поражения. Ведь поражение в одной игре — это не конец карьеры. Конец карьеры — это когда ты на каждое поражение реагируешь так, как будто это конец света.
hoster.by — это эксперт по кибербезопасности и провайдер IT-инфраструктуры, готовый поделиться своими технологиями и опытом для обеспечения безопасного развития вашего бизнеса.
Если вы работаете с персональными данными, необходимо соблюдать требования законодательства по защите информации. Чтобы соответствовать этим требованиям и одновременно снизить расходы на инфраструктуру, выбирайте защищенный хостинг — виртуальный, облачный или на выделенном сервере.
hoster.by возьмет на себя аудит информационной безопасности, аттестацию систем защиты информации и сопровождение IT-инфраструктуры. А вы сможете сосредоточиться на решении ключевых бизнес-задач.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by
