Хоррор как жанр уже давно доказал, что он не только о страшных домах и выпрыгивающих из-за угла монстрах. Но только с недавнего времени фильмы ужасов вышли из гетто и стали частыми гостями фестивалей, а иногда и престижных премий (как это было, например, с «Прочь» и «Маяком»). Вместе с VOKA рекомендуем современные ужастики, которые разрушили стереотипы о жанре, и пытаемся разобраться, за что эстеты так любят новую волну хорроров.
Один из пионеров хорроров новой волны, которые еще часто называют elevated (иначе говоря, «возвышенные») или «постхорроры». По поводу того, насколько они умнее ужасов старой закалки, мы спорить не будем: уж слишком долгий разговор нас тогда будет ожидать. Но тот факт, что жанровое кино окончательно вобрало в себя модные фестивальные каноны как раз к выходу картины «Оно», почти неоспорим. С одной стороны, это типичный подростковый ужастик, какие пачками снимали в восьмидесятых: таинственный убийца ликвидирует одного недоросля за другим, а сама локация захолустного городка сразу навевает воспоминания о каком-нибудь «Хеллоуине» Карпентера.
Правда, все развивается совсем не так, как в классическом слэшере. Маньяком оказывается не человек и не монстр, а таинственная болезнь, передающаяся половым путем. Беспорядочный секс как катализатор всего плохого — это уже отличный движок конфликта, но авторы идут дальше и превращают все в адский круговорот новым условием для героев: чтобы избавиться от проклятия, надо переспать с кем-то другим, скинув на него свое бремя.
Эстетскую съемку и неспешно прогрессирующий темп повествования «Оно» заимствует у американского инди; жуткие убийства, саспенс и мрачный сеттинг ночных улочек одноэтажной Америки — у лучших представителей жанра ужасов. Рецепт вроде бы простой, но работает безотказно: через старомодную слэшерную историю режиссер Дэвид Роберт Митчелл (спустя четыре года он уже показывал в Каннах гиковский оммаж Линчу «Под Сильвер-Лэйк») любопытно размышляет о взрослении и сексе в современной культуре.
Концепция «дня сурка» была переосмыслена в хоррорах не меньше десятка раз. Вы наверняка слышали о фильме «Счастливого дня смерти» (или, если любите дикие сплэттеры, о «Кровавом пунше»), но шведский «Коко-ди Коко-да», несмотря на свою принадлежность к фильмам о временной петле, — это кино совсем другого толка. Вместо комедийного ужастика о поиске себя, в конце которого герой должен играючи разобраться с личными проблемами и выбраться из порочного круга (а точнее, дня), здесь разворачивается настоящая жанровая трагедия а-ля «Антихрист». Правда, с меньшим количеством насилия и пессимизма, но с похожей историей о трауре.
По сюжету семейная пара три года пытается пережить гибель маленькой дочери. Отношения окончательно испортились, любовь заменили обязательства, да и по отдельности герои живут, в общем-то, по инерции. В попытках выбраться из кризиса они отправляются в поход — вот только, как это часто бывает по законам жанра, безопасная (все-таки леса вокруг скандинавские) затея обернется сущим кошмаром. Ранним утром, когда жена выйдет в туалет, на горизонте покажется трио чудаков с собакой. Сначала они изобьют женщину, а потом начнут мучить ее супруга. Когда пытки закончатся, герой вновь очнется в машине, прямиком на пути к привалу — тому самому, где им на рассвете суждено встретиться с безумцами. И так происходит каждый день: пытаясь вырваться из «дня сурка», они каждый раз будут попадать в лапы к преследователям.
Может показаться, что «Коко-ди Коко-да» крайне жесток, но это не так. Все насилие здесь за кадром, а самые пугающие эпизоды режиссер Йоханнес Нюхольм обрывает мастерскими склейками, отправляющими героев и зрителей в новые безумные сутки. Переживание одного и того же травмирующего дня — красивая и горькая метафора смирения со смертью ребенка. Освободиться можно, только простив — причем и друг друга, и самих себя.
Еще один флагман постхоррора. Правда если вокруг фильма Дэвида Роберта Митчелла с похожим названием жарких споров почти не было, то это кино в свое время разделило фанатов ужасов на два лагеря. Одни называли работу Трея Эдварда Шульца бессобытийной псевдодрамой, которая пытается создавать иллюзию саспенса, но утопает в претенциозности. Другие, напротив, в неспешности «Оно приходит ночью» видели остроумное разоблачение жанра: страх на самом деле всегда заключен не в самой угрозе, а в ее ожидании, и именно этим ожиданием фильм кормит зрителя на протяжении полутора часов, взвинчивая напряжение до предела.
Вообще, использовать классические жанровые сюжеты и выворачивать их наизнанку для хорроров новой волны чуть ли не правило. И если «Оно» из банального подросткового слэшера делал ужастик о половом созревании, а «Коко-ди Коко-да» рифмовал временную петлю со щемящим и закольцованным ощущением утраты, то «Оно приходит ночью» раздвигает границы хоррор-постапокалиптики. Сеттинг этого фильма мог бы так же здорово вписаться в какой-нибудь жанровый голливудский хит: конец света, люди умирают от таинственной болезни, а очередная выжившая семейка сталкивается с незнакомцами. Все друг друга подозревают, в лесах скрывается что-то зловещее, а вирус, кажется, подбирается все ближе.
В такой обстановке режиссер Шульц препарирует саспенс как таковой: дает зрителю кучу причин бояться всего подряд, но ограничивается едва понятными намеками (и уж тем более не обращается за помощью к скримерам). Вряд ли, конечно, всерьез удастся испугаться во время просмотра фильма, где из приемов жанра лишь шорохи в чаще да жуткий лай собаки, но неприятный холодок по коже вам обеспечен.
Хоррор о раздрае в семейке, открывший Ари Астера («Солнцестояние») широкой публике, но начавший череду споров о новых жанровых веяниях. Сюжет, как водится, напоминает синопсис дешевого ужастика: Энни Грэхем (Тони Коллетт) переживает смерть матери и пытается вернуться к обычной жизни, но сразу после похорон в доме начинают звучать странные шорохи и мелькать жуткие силуэты. Оказывается, на семье лежит родовое проклятие, насланное почившей старушкой, и теперь героиня должна не только снять эти чары, но и спасти всех родных.
На самом деле все не так просто, как кажется на первый взгляд: сценарный шаблон «плохого» дома, где творится всякая чертовщина, сливается то с бергмановской драмой, то с античной трагедией. Во-первых, «Реинкарнация» (в оригинале — «Наследственное») показывает не классических домочадцев. За образом идеальной американской семейки скрываются люди, искренне ненавидящие друг друга. Институции нового света, по мнению Астера, если не изжили себя, то нуждаются в радикальном переосмыслении — чего стоит финал его же «Солнцестояния», где героиня Флоренс Пью сделала свой выбор в пользу шведской общины фанатиков, а не друзей, неспособных разделить ее горе.
Что-то похожее можно увидеть у Бергмана в «Шепотах и криках» — тоже фильме о том, как, казалось бы, крепкая семья может погрязнуть в ненависти и презрении. Мотив бессилия человека перед собственной судьбой в «Реинкарнации» становится еще более трагичным (будет пару моментов, где всем понятно, что герой погибнет через несколько минут, но никто ничего не сможет сделать) и, очевидно, отсылает к древнегреческой традиции. Такая сложносочиненность делает дебют Астера выдающимся хоррором XXI века — достаточно умным, чтобы преодолевать рамки жанра, но в то же время достаточно консервативным, чтобы по-прежнему здорово пугать зрителя.
Оз Перкинс — незаметный, но важный для жанра автор. О нем говорят куда меньше, чем об Ари Астере или Роберте Эггерсе («Маяк»), хотя каждый фильм постановщика оказывается не просто выдающимся хоррором, но еще и трогательной рефлексией на тему собственной жизни. Дело в том, что Оз — сын знаменитого актера Энтони Перкинса из «Психо» и фотографа Берри Беренсон. Первый умер от СПИДа в 1992-м, вторая оказалась в злополучном самолете, врезавшемся в башни-близнецы. Поэтому неудивительно, что в дебютном «Феврале» автор размышлял о том, как одиночество и сиротство погружают человека во мрак, а в «Я прелесть, живущая в доме» Оз метафорически налаживал отношения с отцом — таинственным призраком в готической хижине.
В картине «Гретель и Гензель» Перкинс берет знаменитый фольклорный сюжет, чтобы, как и Астер, поразмышлять о человеческой судьбе. От канона здесь, правда, только брат, сестра, ведьма и еще пара персонажей, да и напоминает кино скорее не сказку, а жуткий эстетский сон. Выверенные до сантиметра кадры и медленное, рассчитанное по секундам повествование своим холодным перфекционизмом пугают не меньше, чем скримеры из какого-нибудь «Заклятия».
История Гретель и Гензеля — чисто архетипичная, но тем интереснее она самому Перкинсу. Как человек, чья судьба, казалось, была предрешена (он, как и Гретель, пережив потерю родителей, заботился о младшем брате), режиссер хочет превратить несвободных от канона персонажей в самодостаточных героев. Гретель из сказки, всегда обреченная на один и тот же финал, у него обретает шанс самостоятельно выбрать свое будущее. Благородный и очень милый по отношению к самому себе жест, который окончательно закрепляет Перкинса в числе самых чувственных хоррормейкеров современности.
Режиссер Брайан Бертино прогремел со своими «Незнакомцами» в 2007-м, но после этого ушел с радаров мейнстрима. Его трудно назвать представителем новой школы ужасов, но еще сложнее отнести к старой. Оставшись в таком неуютном пограничном положении, он, в общем-то, оказался обречен: для публики мультиплексов автор слишком поэтичен, для эстетствующих фанатов жанра — слишком привержен канону. И даже его последний фильм — «Пустошь тьмы и зла», — снятый уже с оптикой маститого хоррормейкера, не сдвигается с этой золотой середины.
Брат и сестра приезжают повидать родителей на ферме, но вскоре выясняется, что старики то ли сошли с ума, то ли страдают от визитов зловещего духа — сюжет проще некуда, но, в отличие от «Реинкарнации» или «Коко-ди Коко-да», деконструировать шаблоны Бертино не собирается. То, что произойдет дальше, вы наверняка видели не единожды. Куда интереснее то, как режиссер пытается подчеркнуть трагические нотки в этой истории визуальными средствами.
«Пустошь тьмы и зла» — настоящая американская пастораль, кино о жизни (и смерти) на лоне природы. За очередной жуткой хоррор-сценой следуют живописные планы глубинки, а своей внешней поэтичностью фильм легко убаюкивает невнимательного зрителя. Стоит только залюбоваться цветущими полями и пушистыми облаками, как через эпизод на вас обрушится первобытный ужас: злые духи, жуткие шорохи и инфернальные голоса. Бертино — выдающийся мастер именно потому, что в его кино все красивое и интеллектуальное гармонично соседствует с тропами привычных зрительских ужастиков.
Было бы сложно представить этот список без Роберта Эггерса — любимчика публики и человека с неповторимой авторской оптикой. До первых режиссерских попыток он ставил экспериментальные пьесы и работал художником-постановщиком на киноплощадках. Этот опыт, очевидно, сказался на молодом авторе: миры Эггерса одновременно дотошно натуралистичны (и для «Ведьмы», и для «Маяка» он собирал фольклор, изучал культуру, в которой живут герои, и даже их акценты) и театральны. Пространство и свет становятся не менее важными, чем истории героев, а зловещие наезды камеры и мрачная эстетская съемка тревожат сильнее хичкоковского саспенса.
1630 год, семья колонистов уезжает в Новую Англию и пытается обустроиться на новом месте. Вокруг их дома — глухой лес, а сама хижина стоит на пустой серой опушке. Однажды их младенец исчезает, и все подозрения падают на ведьму, которая якобы живет в мрачной чаще.
Параноидальный фолк-хоррор, в котором, как это часто принято в новой волне жанра, вопросов больше, чем ответов, в свое время вызвал фурор среди фанатов ужасов. Козлы здесь не те, чем кажутся, безумная героиня Ани Тейлор-Джой многозначительно пучит глаза, а в существование ведьмы с каждой минутой верится все слабее. Если кто-то и ответственен за возрождение фольклорных мотивов в хоррорах, так это Роберт Эггерс. Именно он своей «Ведьмой» показал, что в любой народной культуре, даже изученной вдоль и поперек, кроется много жуткого и непонятного.
VOKA — это видеосервис, где каждый найдет что-то интересное для себя: фильмы и сериалы в HD-качестве и без рекламы, более 130 ТВ-каналов, премьеры новых эпизодов и сезонов одновременно со всем миром, live-трансляции концертов, спортивных матчей, контент собственного производства, а также удобные рекомендации по жанрам, настроению и новинкам.
Весь контент VOKA доступен к просмотру бесплатно для всех новых пользователей в течение первых 30 дней.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by