В 2006 году Виктор Лутов стал одним из немногих белорусов, за плечами которых покорение двух гор высотой более 8 тыс. метров: Эверест (8848) и Чо-Ойю (8201) в Гималаях. Также он участвовал в экспедициях на Нангапарбат (8126) и Броуд-пик (8051) плюс взял множество гор пониже, хоть и не менее сложных. Сейчас Виктор находится в Беларуси, а после того, как утрясется ситуация с коронавирусом, планирует отправиться в Киргизию, чтобы взобраться на очередную вершину. Мы поговорили с альпинистом о подъеме на Эверест, пронизывающем холоде на высоте более 8 километров, колоссальных нагрузках на организм и не только.
— Как у вас все началось?
— Альпинизмом занимаюсь с 1985 года. Я учился в радиотехническом институте, сейчас это БГУИР. Мечтал сходить в поход, что-то открыть для себя. Потом я по распределению попал на «Интеграл», тренировался в секции альпинизма. В тот клуб меня привела жена. Работал программистом: сидишь с утра до вечера, как робот, и программируешь роботов. Это, конечно, утомляет. Работы было много, хотелось вырваться из-за решетки в темнице сырой. А тут друзья говорят: «Поехали». Я взял и поехал.
— На какую гору впервые поднялись?
— Актур, это Западный Кавказ. Она невысокая, где-то 3,7 тыс. метров.
— Каковы минимальные требования по физподготовке? Условно, подтягиваться не меньше 20 раз, пробежать марафон?
— Любой человек, даже не особенно физически развитый, может совершать походы в горах, делать какие-то небольшие достижения. Чем лучше форма, тем больше сложных маршрутов вы можете себе позволить. Серьезных ограничений я не вижу. Только если есть хронические заболевания, которые связаны с сердцем, или конкретно врачи запрещают.
Но если хотите подняться, допустим, на вершину первой категории, желательно быть в форме: хотя бы пробегать километров пять и подтягиваться раз десять. Без этого вы не сможете оценить красоту гор, потому что будете заняты своими страданиями. А чем их меньше, тем больше времени остается на оценку окружающего мира. И еще подниматься вам будет безопаснее.
Если слабая физическая форма и человек зациклен на том, как ему тяжело, он не сможет объективно воспринимать действительность — а горы представляют достаточно серьезную опасность.
— Здоровый человек, который регулярно ходит в качалку, может с ходу начать альпинизм с Эвереста?
— Качалка вообще не катит. То, что ты крутой и с большими мышцами, никому не надо. Важны кардионагрузки, светлые мозги и крепкое сердце. Лучше кросс бегать, на лыжах ездить. Километров десять, а то и двадцать вы должны пробегать без трудностей. Вот это и будет основная тренировка перед восхождением.
— Подъем на Эверест занимает около двух месяцев. Чем нужно заниматься, чтобы взять отпуск на такое время?
— На Эверест мы ведь не каждый день ходим. Если раз в жизни повезет попасть, это уже большое достижение. Вопрос времени здесь не обсуждается.
Мой брат потерял работу перед тем, как мы совершали восхождение на Нангапарбат. Его с работы не отпустили, хотя он занимал высокую должность. Предоставил руководству документ за подписью министра спорта с просьбой дать два месяца отпуска. Отказали. Он уволился и поехал в горы.
Так это происходит: цель очень высока, и, если она есть, время найти сможешь.
Другой вопрос — конечно, финансы тоже нужны. Удаленные и сложные маршруты, например в Гималаях, обходятся недешево. Но вы можете отчасти компенсировать это своей физической формой. Ведь чем она хуже, тем больше денег нужно. Можно от города до базового лагеря дойти пешком почти за бесплатно, тратя деньги только на питание. А можно долететь на вертолете за пару тысяч долларов.
— В какую сумму обошлось вам восхождение на Эверест? С билетами и остальными расходами.
— Пятнадцать лет назад это стоило примерно $9 тыс. с человека. Это разрешение, обеспечение базового лагеря, трансфер Минск — Москва — Катманду — Китай, переезд внутри Тибета, а еще визы, пропуски, страховки.
Сейчас все значительно дороже. В лучшем случае отдадите $25 тыс. А реальная цифра — около $70 тыс. Это коммерческий прайс.
— Учитывая такие цены, восхождение на Эверест в наши дни — это про преодоление себя и дух первооткрывателя или про бизнес на состоятельных туристах?
— И то и другое. Да, это можно рассматривать как дорогостоящее развлечение. Хотя опасность никто не отменял. Она как была, так и есть. Сейчас, особенно в коммерческих экспедициях, максимально стараются избежать несчастных случаев. Если такое происходит, будут большие скандалы. То есть вас будут опекать очень хорошие гиды, они будут следить за вашим здоровьем и питанием, при малейших проблемах постараются снять с маршрута и доставить до земли своими ногами. Потому что стянуть оттуда человека невозможно.
— Сколько весит рюкзак? Что вообще обязательно брать с собой при восхождении?
— Все зависит от вашей цели. Минимальный набор: ботинки, костюм от штормового ветра, кепка, солнцезащитные очки — вот они просто обязательно должны быть. Чем выше требования, тем и снаряжения больше. Оно подбирается исходя из классов: ледовый, скальный, высотный.
Я старался никогда не поднимать рюкзак тяжелее 15 килограммов. Ваша задача — до предела сбросить вес. Если рюкзак тяжелый, куда вы полезете? Среди моих знакомых большие рюкзаки никто не тягает. Да, есть любители нести по 20—30 килограммов. Но попробуйте хотя бы по лестнице с таким рюкзаком подняться.
— Лагерей же на Эвересте несколько?
— Базовый находится на высоте около 5,5 тыс. метров. В лагере выше, на высоте 6,5 тыс., вы должны находиться минимум месяц. Именно отсюда вы уже начинаете стартовать на восхождение. Для понимания: высота Эльбруса — 5,6 тыс. метров. То есть вы поднимаетесь на километр выше Эльбруса и должны прожить там месяц, а то и полтора.
— Почему так долго?
— Акклиматизация. У вас в организме происходят сильные изменения. Кислорода очень мало, поначалу вы почти не можете дышать. Помню, в базовом лагере на высоте 5,5 тыс. метров пульс в покое, перед сном у меня был 120 ударов в минуту.
Нужно быть абсолютно здоровым. В крови происходит насыщение гемоглобином, то есть повышается количество телец, которые переносят кислород. Гемоглобин может быть в два-три раза выше нормы. Поэтому иногда при спуске у людей кожа желтеет.
— Что вообще делать в базовом лагере целый месяц?
— Ваша задача там — выжить. Нужно ждать, пока организм адаптируется. Но и просто лежать нельзя, иначе процессы будут происходить медленнее. Совершайте прогулки, небольшие восхождения, увеличивайте нагрузку. И основная задача — ни в коем случае не заболеть. Обычный насморк превращается в неразрешимую проблему — вплоть до гибели.
Цикл восхождения идет как по зубьям пилы. Поднялись на пять километров — отсиделись. Поднялись на шесть — снова отсиделись. Забрались на семь — и спустились вниз. Потом поднялись на 7,5 тыс. метров — и снова вниз до 5 тыс. То есть сначала организм нагружаете, и он начинает умирать. Поэтому надо спуститься ниже, чтобы надышаться кислородом. Отдохнули, организм насытился — снова можно подниматься выше. В конце добираетесь до 8 тыс. метров. Если чувствуете себя хорошо — пожалуйста, еще менее 900 метров — и вы на вершине Эвереста.
— А как организовано питание?
— Варианты восхождения бывают разные. Расскажу, как было в нашем случае. Приезжаете к подножию, вас встречает компания. Она набивает грузовик палатками, газовыми баллонами, плитами, продуктами и так далее. Вместе вы едете в базовый лагерь. Можете, конечно, и пешком до него дойти — такие примеры в истории тоже были. Правда, некоторые, кто так делал, там и остались. В общем, этот огромный грузовик приезжает в первый базовый лагерь. Потом от него до лагеря на высоте 6,5 тыс. метров груз перетаскивают на яках — это такие маленькие коровы. С вами повар, палатка набита продовольствием.
Из той суммы в $9 тыс. половина денег уходит на обеспечение вашей жизни в течение месяца на высоте 6,5 тыс. метров. Вам готовят чай, еду, вы адаптируетесь. А дальше говорят: «Сэр, теперь ваша работа».
— Меню составляется с учетом потребностей организма при адаптации?
— Ничего особенного. Дадут рис и какую-нибудь мороженную курицу. Все в китайском стиле: лапша, курица, рис, макароны. Это внизу. А наверху — лапша быстрого приготовления и наше белорусское сало.
— В лагере какой-нибудь душ организован?
— Нет, как ты будешь мыться на высоте 6 тыс. метров? Холодно, лед кругом.
— Как продержаться месяц без мытья?
— Там бактерий нет, и люди «не пахнут». По сути, это стерильная атмосфера. Внизу, где база, тебе нальют тазик воды. Можно там же поискать ледяную реку и в нее нырнуть.
— Холод на такой высоте воспринимается по-другому? Влажность ведь низкая.
— Холод состоит примерно из четырех категорий. Первая — температура воздуха. Вторая — воздействие ветра: одна и та же температура при ветре и без него воспринимается совсем по-разному. Третий фактор — высота, на которой находишься. Здесь, внизу, у тебя много кислорода, ты свободно дышишь, тебе тепло. Поднимаешься выше — кислорода мало, и организм просто не может согреться, нет внутренней «печки». И четвертая категория — физическое состояние.
Выбежать из офиса до ближайшего кафе можно и при −50 градусах: за пару минут ничего не случится, а потом ты снова в тепле пьешь кофе. А другое дело — когда ты, изможденный, находишься в таких условиях десять суток без еды и питья. Еще и при сильном ветре и нехватке кислорода.
— Сколько времени можно провести на вершине? Как она выглядит?
— Я там находился минут двадцать, пока погода не испортилась. Сама вершина маленькая, размером со стол, за которым мы сидим. Что я видел? Портрет Далай-ламы — для шерпов это духовный лидер. Еще несколько флагов. Мы привезли туда флаги своей страны, Национального олимпийского комитета и Минска. И потом забрали их с собой. Оставлять нет смысла: ветер такой силы, что сдувает все за пару минут.
— Я нашел историю про британцев Джорджа Мэллори и Эндрю Ирвина. В 1924 году эти альпинисты поднимались на Эверест, но погибли. До сих пор ходят споры, были ли они первыми, кто поднялся на вершину. На ваш взгляд, это было возможно в реалиях того времени?
— Да, конечно, знаю о них. Не могу сказать, были ли они первыми, очень уж много историй вокруг этого. Только мое мнение: возможно, они не достигли именно самой высшей точки, но подошли настолько близко… Это, безусловно, настоящие герои, они вошли в историю. Так же, как Тенцинг Норгей и Эдмунд Хиллари, которые официально первыми взошли на вершину. Но смотрите: они взошли в 1953 году, а Мэллори и Ирвин поднимались в 1924-м. Разница почти в 30 лет, и ведь все эти годы были попытки.
— Как заставить себя спуститься, когда уже видишь вершину и при этом понимаешь, что сил не хватит?
— Для этого альпинисты и учатся. Ваша главная задача — вернуться домой, желательно с руками и ногами, без инсультов и инфарктов. И чтобы в целом остались после восхождения не инвалидом, а здоровым человеком. Это выбор человека: да, вот вершина рядом, но ты можешь потерять руку или ногу, допустим, из-за обморожения.
У меня такое несколько раз было. Приходилось возвращаться. На Кавказе есть гора Шхара. Я четыре раза пытался подняться на вершину, а она мне в такой возможности отказывала. Отличный пятитысячник. Очень сложная гора.
— Поднялись в итоге?
— Нет. Погода мешала, были ошибки во время восхождения, и приходилось возвращаться. Каждый раз было очень трудно принять решение идти назад.
— Альпинисты используют карты или что-нибудь такое? Как понять, куда именно нужно двигаться?
— Сейчас все упрощается. Есть даже видеогид. Идет человек по маршруту, снимает и показывает: тут направо, а потом налево. На маршрутах иногда используется GPS-навигация. Хотя я в это не особо верю: у вас пурга, метель, ураганный ветер — и все.
Хотя если умеешь пользоваться GPS и сам трекер очень точный, то помощник из него хороший. Но опять же ты можешь просто потерять трекер. И что тогда будет?
Поэтому маршруты изучают заранее, есть книги, в которых они описаны. Существуют целые базы с литературой, в основном они находятся в федерациях альпинизма. Там можно найти точное описание: где какая опасность, какие методы страховки нужно использовать.
Первооткрыватели, пройдя маршрут, всегда описывают его. Например, есть маршрут Бонингтона: человек прошел по тому пути, доказал, что это возможно, описал опасности.
— Восхождение с использованием кислорода — это менее почетно?
— Конечно. По большому счету кислород нужно использовать только на двух вершинах: Эвересте и К2.
Подготовленный и тренированный человек может достигнуть высоты в 8 тыс. метров. Но проблема — набрать после них еще тысячу. И именно проблема последнего километра — решающая.
Кислород страхует вас. Конечно, подняться с ним можно быстрее и безопаснее. Но по большому счету это не по-настоящему.
Во-первых, кислородные баллоны дорогие, потому что используются авиационные. Во-вторых, они тяжелые и большие: давление — 250 атмосфер, 4 литра — получаем 1000 литров кислорода. В-третьих, нужно использовать редуктор, манометр — все как при нырянии под воду. В-четвертых, баллоны надо как-то доставить на самый верх. А если кислород закончится или что-то случится, то риск двойной. Когда без кислорода, вы себя лучше контролируете. Упустили момент, кислород закончился — все, человек отправляется на тот свет.
— Сколько человек нужно для восхождения?
— Минимум двое. Нас было четверо, такой командой лучше. А шестеро — еще лучше. Ходят двойками, они страхуют друг друга. Если с тобой что-то случилось, ты плохо контролируешь происходящее, мозги отключились, напарник говорит: «Слушай, парень, пойдем вниз». И вы безопасно возвращаетесь.
Сколько уже таких случаев было: вышел из палатки, сделал пару шагов — и упал в трещину, где провал размером с эту комнату. И все. Если один, никогда не выберешься, и никто не знает, где ты. А когда в двойке, тебе просто веревку кинут, и ты спасен. Поэтому всегда должно быть минимум два человека.
— С Эвереста даже на сноуборде спускались. Это адреналиновые наркоманы или топовые профессионалы?
— При мне двойка норвежцев спускалась так, только на горных лыжах, а не на сноуборде. Мы в одной палатке жили, за одним столом сидели. Один при спуске остался целым, второй погиб: сорвался со склона. Ну, вот цена такого спуска. Конечно, съехать на лыжах или сноуборде с Эвереста — это высокое достижение, не сравнить с катанием на подготовленных трассах.
А может быть и как в прошлом году на пике Ленина: высота — чуть больше 7 тыс. метров, парень начал спуск, спустился до 5 тыс. — и умер. Просто сердце остановилось. Там спуск короткий и быстрый, но требования к физической форме очень высокие.
— Как спасают альпиниста, если у него травма и сам он идти не может?
— Если что-то с ногой, считай, что все. Травма руки — тоже очень большие шансы улететь на тот свет. В Альпах и на Северном Кавказе очень развиты службы спасения: прилетают вертолеты, по возможности снимают человека. Возможно, в США это еще работает. Но в Гималаях такого нет. Там вертолет в лучшем случае может прилететь на базовую площадку и забрать человека в тяжелом состоянии. Потому что от базы до ближайшего населенного пункта пешком идти неделю, человек с травмой просто не выживет.
В Альпах иногда даже прямо со стены снимают. Но надо понимать: как правило, несчастные случаи происходят в плохую погоду. А вертолет тогда лететь не может.
— Какие у альпинистов приметы, суеверия?
— Этого полно. Мы никогда не закуриваем от свечки, например. Возвращаться нежелательно: если что-то забыл в лагере, просишь, чтобы принесли. Еще каких-то забабонов много.
— В мире 14 гор-восьмитысячников. Каков рекорд по количеству взятых вершин у белорусского альпиниста?
— У всех, кого знаю, по два.
— Есть ли какие-то шансы, что в обозримом будущем появится белорус, поднявшийся на все?
— (Смеется.) У нас подобные планы были. Некоторые государства ставят такие задачи, и находятся ребята. В Казахстане, к примеру, есть Максут Жумаев и Василий Пивцов — они поднялись на все восьмитысячники.
Должна быть национальная программа, без нее никак: слишком большие расходы. Мы хотели сделать такую программу, потратили достаточно усилий, но государство не потянуло либо не захотело потянуть ее. Хотя это не очень дорого. И мы смогли бы подняться.
— О каких суммах идет речь? Больше миллиона долларов?
— Если подниматься командой на все 14 восьмитысячников — может, и больше. Но это же не за раз, а лет за пять-десять. Зато потом такие люди прославляют страну, о них говорят во всем мире. Это национальные герои.
— Альпинизм для вас — это процесс или результат?
— Для меня — больше процесс. Но и результат, конечно, должен быть: какой ты альпинист, если все пытаешься и пытаешься, а так никуда и не залез? В зачет идет результат. Хотя надо понимать, что за результат здесь не платят, и гнаться за ним не стоит. Нужно получать удовольствие от процесса.
— В каком фильме наиболее достоверно показан быт альпиниста?
— «Вертикаль» Говорухина. Как по мне, это один из лучших фильмов об альпинизме. Есть еще несколько хороших, но для нас лучше всего «Вертикаль».
— Сейчас какие планы? Готовитесь к новой экспедиции?
— «Ковид» не дает никуда ездить. В прошлом году белорусские альпинисты, кстати, совершили прекрасное восхождение в Патагонии. До этого поднимали флаг II Европейских игр на Монблан. Сейчас планируем отправиться в Киргизию — там семикилометровая гора Хан-Тенгри. Еще на Эльбрус с детьми собираюсь подняться.
— А на Эверест вернуться хотите?
— Конечно.
— Второй раз не скучно подниматься на ту же гору?
— Есть же разные маршруты. Мы шли с севера, а можно еще с юга. И это только классические маршруты, по которым все и поднимаются. А еще есть пути, которые человек и не может повторить: там нужны люди высочайшей подготовки, как советские альпинисты в 1982 году (4—9 мая 1982 года на Эверест поднялись 11 альпинистов по неизвестному ранее маршруту; его до сих пор не повторили. — Прим. Onliner). Сложно даже представить, как можно повторить это. А с юга и с севера — там уже, как говорят, натоптано.
Редакция благодарит Белорусскую федерацию альпинизма за помощь в подготовке материала.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by