Преступление

К началу Нюрнбергского процесса в живых остался единственный высокопоставленный представитель руководства Третьего рейха — Герман Геринг. Психическое состояние Геринга, а также других подсудимых должен был изучить известный американский психиатр Дуглас Келли.

Он вместе с коллегой Густавом Гилбертом долго общался с Герингом. Психиатры считали, что нормальный человек не сможет творить злодеяния, характерные для нацистской Германии. Возможно, есть какой-то «вирус нацизма», совокупность психических отклонений, которые превращают внешне обычных людей в беспринципных зверей?

С психиатрами второй в иерархии нацистов Третьего рейха человек общался охотно. В камере было скучно, процесс он воспринимал как судилище, а тут хоть с более-менее умными людьми можно было поговорить. К слову, коэффициент интеллекта у Геринга оказался выше, чем ожидали Дуглас Келли и Густав Гилберт, — около 130. По этому показателю рейхсминистр авиации оказался третьим среди оставшихся в живых соратников. Этот факт ему не понравился, и он потребовал провести тесты еще раз: уж очень хотелось и здесь быть первым.

Но в целом рецепт «вируса нацизма» на примере Германа Геринга определить не вышло. Да, это был агрессивный самовлюбленный экстраверт, чрезвычайно высокомерный, авантюрист по складу характера. Он не испытывал угрызений совести за проступки, не задумывался о чужих судьбах и жизнях, но оставался чрезвычайно умным и хитрым.

Интересными оказались результаты теста Роршаха. Вы с ним знакомы: врач предлагает человеку посмотреть на чернильное пятно и рассказать об ассоциациях и образах, которые оно вызывает. Тест показал, что у Германа Геринга совершенно отсутствуют воображение и творческое начало. Аналогичные результаты продемонстрировали и остальные два десятка обвиняемых, а Рудольф Гесс вовсе отказался проходить тест.

И все же вряд ли какой-нибудь авторитетный психиатр возьмется утверждать, что люди без воображения и тяги к творчеству — звери в обличии человека, способные сжигать миллионы ни в чем не повинных людей в печах. Несмотря на порой не самые приятные черты личности (а кто идеален?), никаких качеств, которые позволили бы рассуждать о «вирусе нацизма», ни у Германа Геринга, ни у остальных подсудимых не обнаружилось.

Более того, в обычной жизни это могли быть милейшие люди. Тот же Геринг писал очень трогательные письма семье, а комендант концлагеря Освенцим был трудолюбивым и аккуратным семьянином, которого, возможно, не будь войны, ставили бы в пример другим мужьям.

Пожалуй, единственное, что объединяло многих нацистских преступников, — это полное отсутствие эмпатии, то есть неспособность сопереживать эмоциональному состоянию других людей. Так проще отдавать преступные приказы и исполнять их.

Согласно показаниям свидетелей на Нюрнбергском процессе, Гитлер, Гиммлер, Геринг и другие представители нацистской элиты постоянно подчеркивали перед офицерами и солдатами: они, мол, не будут нести ответственность за уничтожение евреев. Они лишь выполняют приказы, а ответственность лежит на руководстве страны. Солдаты и офицеры были довольны. Это миллионы людей, которым нравилось как можно больше подчиняться и как можно меньше задумываться. Есть приказ, задача и алгоритм ее выполнения. Так «обычные люди» вытворяли страшные вещи, даже не задумываясь над смыслом того, что делают. Ведь карт-бланш тебе дали дяди сверху.

Позже, по следам суда над Адольфом Эйхманом, для объяснения подобного феномена придумают термин «банальность зла». Это когда дичь происходит не из-за толпы обезумевших кровожадных маньяков, а вершится руками простых, даже скучных людей, которые просто любят подчиняться такому вот одному хозяину-безумцу.

«Народ всегда можно заставить слушаться вождей. Это просто. Все, что вам нужно сделать, — это сказать людям, что они подвергаются нападению, а также осудить сторонников мира за отсутствие патриотизма и за то, что они подвергают страну опасности. Это работает одинаково — в любой стране», — высказался как-то на этот счет Геринг психиатру Густаву Гилберту.

Наказание

Во время Нюрнбергского процесса Герман Геринг действительно вел себя как хозяин положения. Хотя безумцем он не притворялся, да и не был им. Он постоянно шутил и пытался произвести на окружающих приятное впечатление. У многих сложилось мнение, что такой весельчак не может быть жестоким тираном. Все изменилось, когда во время одного из заседаний показали документальные кадры с концентрационными лагерями и горами трупов.

Во время просмотра и после него на скамье подсудимых было необыкновенно тихо. Казалось, увиденное даже на Геринга произвело неизгладимое впечатление. В свое оправдание бывший рейхсмаршал заявил, что все это «безумная отвратительная чушь», к которой он не имеет отношения, потому что не отдавал приказов сжигать и травить людей.

Тем не менее документы и многочисленные свидетели говорили об обратном: высшее руководство Третьего рейха прекрасно знало о происходящем в стране и за ее пределами беззаконии. А Геринг так лишь хотел придерживаться своей линии защиты, основывающейся на том, будто ни он, ни Гитлер не знали об эпизодах жестокости в концлагерях.

Описание зверств, к которым был причастен Геринг, окончательно разрушило его образ патриота, который он отчаянно пытался изображать даже во время судебных заседаний. Но на вопрос, почему он не инициировал расследования по отчетам о зверствах нацистов, недавний рейхсминистр авиации не нашелся что ответить.

Обвинение назвало Геринга «живым символом террора и ненависти, высокомерия и жестокости, порожденного властью». Ему вменяли развязывание войны и причастность к военным преступлениям, а также преступлениям против человечества и сговору с Гитлером с целью их осуществления. Вину нацистский бонза не признал, но, как и многие его подельники, в конце концов был приговорен к казни через повешение.

Казнить преступника, правда, не удалось. Герман Геринг каким-то образом получил ампулу с цианистым калием и раскусил ее в ночь перед исполнением приговора.

Тяжелый груз

Судьбы психиатров, которые пытались найти «вирус нацизма», сложились по-разному. После Нюрнбергского процесса Густав Гилберт пришел к выводу, что никакого «вируса» нет, а люди могут быть жестокими просто так, лишь подчиняясь воле кучки предводителей со странными целями. Он продолжил карьеру психиатра и спустя 15 лет выступил в роли свидетеля на процессе Адольфа Эйхмана.

Намного трагичнее оказалась судьба Дугласа Келли. Для него выводы о том, что страшные зверства могут творить обычные люди, стали очень тяжелыми. Во многом Келли был похож на Геринга: оба были сильными и волевыми мужчинами. Дугласу было невыносимо думать о том, что в определенных обстоятельствах он мог бы стать таким же олицетворением деспотичной диктатуры, как и его «подопечный» в Нюрнберге. При этом психиатр не скрывал, что некоторые черты личности Геринга приводили его в восторг.

После Нюрнберга Дуглас Келли оставил психиатрическую практику и попробовал себя в криминологии. По словам близких и знакомых мужчины, после возвращения из Германии он стал замкнутым, раздражительным, мрачным и подавленным. 1 января 1958 года он вместе с семьей готовился к праздничному ужину. В какой-то момент Келли обжегся и со словами «Я больше так не могу!» бросился в свой кабинет. Там он по примеру Германа Геринга принял цианистый калий и спустя считаные секунды умер.

Читайте также:

• Повинуйся и бей! Почему люди готовы пытать других людей?
• «Третья волна» в США. Как учитель за неделю воспитал из учеников нацистов

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by