«Большой исход айтишников» или временный релокейт? Что теперь будет с IT-страной

Обыск в PandaDoc и визит в «ЯндексБел»

Основатель и генеральный директор PandaDoc Микита Микадо 12 августа в соцсетях сделал объявление: он готов финансово помочь силовикам, которые хотят уйти со службы, но опасаются остаться без денег. По данным на конец августа, было получено 594 заявки.

Утром 2 сентября в минский офис PandaDoc нагрянул ДФР. Обыск шел несколько часов, а к некоторым сотрудникам силовики приехали прямо домой. Сперва стало известно о допросе Дмитрия Рабцевича, директора компании. Позднее в отношении него, а также главного бухгалтера Юлии Шардыко, директора по продукту Виктора Кувшинова и HR-специалиста Владислава Михолапа возбудили уголовное дело по части 4 статьи 210 Уголовного кодекса. Звучит статья скверно: «Хищение путем злоупотребления служебными полномочиями в особо крупном размере». Наказание — от 5 до 12 лет лишения свободы с конфискацией.

Сотрудники PandaDoc подозреваются в завладении 107 тыс. белорусских рублей (примерно $40 тыс.) из бюджета, что вылилось в ущерб государству. Все четверо на два месяца заключены под стражу.

PandaDoc опубликовала обращение, в котором заявила: «Обвинение совершенно не соответствует действительности и не имеет под собой никаких оснований». Эта компания довольно известная и крупная: ее офисы, помимо Беларуси, есть в США и на Филиппинах, она регулярно получает инвестиции. К примеру, в начале августа стало известно о привлечении PandaDoc $30 млн от венчурного фонда Microsoft, а также других не менее солидных структур. Можно предположить, что перед вливанием столь крупных сумм компанию тщательно проверяют на чистоту. PandaDoc в обращении об этом и говорит: «Вся деятельность компании велась в полном соответствии с законодательством, что подтверждается неоднократными международными аудитами и проверками».

Акция айтишников в поддержку PandaDoc у МКАД возле Парка высоких технологий 2 сентября

До обысков в PandaDoc очень странные дела произошли в «ЯндексБел». Случилось это еще 13 августа: появились сообщения об обысках в офисе компании. Пресс-служба «Яндекса» подтвердила: «Сегодня в двух офисах „Яндекса“ в Минске прошли обыски сотрудниками, которые представились ГУБОПиК Республики Беларусь. Несколько сотрудников „Яндекса“ находились в это время в офисах. В ходе обыска никакое оборудование или документы изъяты не были. В протоколе обыска полная информация о его обосновании не представлена. По окончании обыска сотрудники „Яндекса“ не задерживались».

Зачем приезжали силовики, непонятно, однако головной офис компании определенно сделал выводы. Менее чем через две недели появилась информация, согласно которой «Яндекс» создал оперативный штаб для предоставления сотрудникам юридической помощи, а также начал вывозить некоторых людей из страны. На этот раз пресс-служба почти не прояснила ситуацию: о релокейте работников комментарий там не предоставили, упомянув лишь, что «некоторые сотрудники уехали из города».

«Мы не можем инвестировать в страну, где люди живут в страхе»

Обыски в IT-компаниях — лишь одна из трех глобальных причин, которые вызвали у сообщества много вопросов. Со второй причиной все очевидно. Действия силовиков 9—12 августа дали ясно понять: можно зарабатывать 300 рублей, а можно $3000 — это уже мелочи жизни, когда не повезло оказаться в поле зрения людей из микроавтобуса без номеров или автозака.

К примеру, глава IBA Group Сергей Левтеев рассказал в письме тысячам своих коллег: у сотрудников компании после освобождения обнаружились переломы, повреждения внутренних органов и гематомы. Другие IT-компании тоже сообщали о серьезных травмах своих работников. К слову, высокая организованность белорусов проявила себя и здесь: ISsoft Solutions и Gurtam выделили по $500 тыс. каждая на помощь пострадавшим в акциях, а криптобиржа Currency.com пожертвовала $100 тыс.

Более того, как утверждают пострадавшие, не все из них участвовали в массовых мероприятиях. При таких обстоятельствах высокий уровень дохода, чем славится IT-отрасль, уже не обеспечивает уверенности в завтрашнем дне и чувства безопасности за себя и близких.

Но «альфа-причина» кроется в другом. С 9 августа начались проблемы с интернетом. Кое-как поддерживать связь с миром и получать информацию в день выборов и два-три дня после них можно было лишь через VPN. Это ударило по самой возможности работать: создавать продукты, поддерживать их, быть в контакте с заказчиками и партнерами.

Сотрудники ряда компаний на условиях анонимности рассказали, что столкнулись с серьезнейшими проблемами в своей работе. Некоторых из них пришлось перевезти в зарубежные офисы — иначе под угрозой оказался бы бизнес и самой компании, и ее партнеров. Крупный резидент ПВТ сообщил Onliner: «С нами работает в буквальном смысле весь мир, „положить“ производимое нами ПО даже на час — огромная проблема и для нас, и для бизнесов из самых разных стран». Мессенджер Viber, одна из первых жемчужин белорусского IT, в дни «блэкаута» вообще лег намертво.

Все это в совокупности — методы силовиков, обыски в офисах, перебои в интернете — заставили IT-компании задуматься о том, как быть дальше. Финального решения пока, скорее всего, нет ни у кого: порядка десяти компаний признались, что все меняется слишком быстро. Однако как минимум временный релокейт с повестки дня не снят.

Во внутренних письмах от руководителей крупных компаний тоже есть слова о релокейте. Глава Wargaming Виктор Кислый сообщил, что компания формирует «план по возможной релокации сотрудников и членов их семей в другие страны в случае форс-мажорных обстоятельств, не зависящих от компании». Среди вариантов — Киев, Санкт-Петербург, Никосия и другие города.

Viber уже принял решение об эвакуации минского офиса после обысков в «Яндексе»: «Мы не знали, почему эти люди захватили офисы, мы не знали, было ли это связано с политикой. У нас не было никакой информации. < …> Может быть, если ситуация не улучшится, мы не будем больше инвестировать в Беларусь. Такое может быть, потому что мы не можем инвестировать в страну, где люди живут в страхе. Это невозможно».

Возможен «самый большой исход» айтишников

YouTube-канал «Русские норм!» в конце августа выпустил сюжет с участием совладельцев крупных компаний из Беларуси: EPAM, PandaDoc, Rozum Robotics. По их словам, массовый исход IT-бизнеса из страны — вполне реальная перспектива.

Так, по данным Микиты Микадо, более 80% сотрудников PandaDoc в ходе внутреннего опроса выступили за переезд. И это было еще до того, как в офис компании прибыл ДФР.

Президент EPAM Аркадий Добкин допустил «самый большой исход» IT-специалистов, однако сама компания намерена остаться в Беларуси: «Безусловно, компании рассматривают разные варианты. Люди в IT достаточно мобильны. Это люди, которые, как правило, говорят на неплохом английском языке, путешествуют по миру, общаются с миром в их ежедневной жизни. Как эти люди прореагируют? Возможно, это будет самый большой исход этой категории людей из страны за последние 30 лет. Больше, чем 20 лет назад. Одной из причин создания парка было как раз сделать так, чтобы талант не уезжал. Многие компании сегодня вывозят сотрудников. Мы, в общем-то, работаем в Беларуси 27 лет. Планов покидать Беларусь у нас нет. Планы, как себя трансформировать или как нам придется себя трансформировать, безусловно, есть. Будем смотреть, что происходит».

Совладелец Rozum Robotics Михаил Чупринский солидарен с коллегами: он прогнозирует массовый отъезд тех, кто может позволить себе это финансово или обладает достаточной компетенцией для трудоустройства в другой стране.

Рай для айтишников

Александр Лукашенко уже высказался по поводу айтишников во время поездки в Барановичи, сообщал телеканал СТВ: «Скажите, а что надо айтишникам? Мы еще разберемся. Скажите: им-то что надо? Я же уже для них создал рай. Нет, оказывается, им чего-то не хватает. Говорят, хотят во власть. Ну, я так думаю: президент — одно кресло, депутатов — 110 у нас депутатов. В правительстве у нас 23 министерства. Все! Что, будут тысячи, сотни тысяч, полмиллиона будут драться за эти кресла? Так никогда не победим. Для этого есть выборы».

Максим Богрецов

Конкретные имена айтишников, которые «хотят во власть», не называются. Однако можно допустить, что речь идет о Максиме Богрецове. Старший вице-президент EPAM в конце августа взял бессрочный отпуск на основной работе и вошел в Координационный совет. В разговоре с нашими корреспондентами Максим тоже высказал мнение, что может произойти трудовая миграция айтишников из страны: «Сейчас очень много людей захотели жить и работать не здесь. А стратегии компаний осталась прежними: попытаться удержать „мозги“». При этом он отметил, что хватает и тех, кто решил остаться, несмотря на обстоятельства:

«Есть люди очень мужественные — они подумали и решили, что не могут уехать: мол, останемся, будем заниматься тем, чем занимались».

Валерий Цепкало: «Шансов привлечь капитал нет ну просто никаких»

Первый директор Парка высоких технологий и участник предвыборной гонки Валерий Цепкало уверен, что Беларусь теперь стала практически закрытой для инвестиций не только в IT-сферу, но и вообще. «При сохранении нынешнего положения дел никакого доверия со стороны заказчиков, инвесторов нет и быть не может», — заявляет он.

Валерий Цепкало

— Вернусь немного назад. Когда мы привлекали инвестиции, то на первом этапе компании пытались спрятать белорусские корни: репутация была плохая. Потом мы потихоньку выстроили репутацию и показали: у Парка высоких технологий устойчивый режим, есть уважение к декрету. Когда были попытки поднять налоги для резидентов, я выступил жестким образом: режим ПВТ нельзя менять в налоговом плане, если льготы предоставили на определенный период времени, то его нужно соблюдать. А здесь получается полный правовой нигилизм.

Факторов для релокейта у компаний много: и задержания ключевых людей, и аресты, и отключение интернета — где гарантии, что его опять на два-три дня не отрубят? А если сопровождаете сложные системы, например банковские, — это же катастрофа для заказчика.

Когда я в Киев переехал, то заметил удивительный феномен. У меня были встречи в нескольких гостиницах. И везде ко мне подходят в лобби люди. Здороваются и говорят: «Мы из Беларуси, нас заказчики перевезли в Киев». Да, это дорого: они живут в гостиницах уровня Radisson и Hilton, работают внизу в бизнес-центрах. Сами понимаете, во сколько это обходится заказчикам. Но компании принимают такое решение, чтобы не находиться в Беларуси и не подвергать свой бизнес угрозе. Пусть они понесут дополнительные расходы на релокацию и оплату дорогих гостиниц, зато точно знают, что люди в безопасности, не будут атакованы и арестованы, а интернет не отключат, — и они доведут проект до конца.

— Все же какова вероятность того, что компании — крупные или мелкие — закроют в Беларуси офисы и сменят юрисдикцию? Такое действительно возможно в массовом порядке?

— Крупные компании не имеют здесь фронт-офисов. У них в Беларуси офисы разработки, а штаб-квартиры — там, где есть клиенты или где нормально работает финансовая система. Смотрите: EPAM — в США, IBA — в Чехии, Wargaming — на Кипре.

Мелкие компании до поры до времени могут иметь в Беларуси свой офис — пока инвестор не начнет требовать перехода в более понятную юрисдикцию. А сейчас инвестор будет совершенно по-другому на ситуацию смотреть: шансов привлечь капитал в белорусскую юрисдикцию нет ну просто никаких. То есть фронт-офис в любом случае нужно выводить из Беларуси. Разработчиков теоретически можно оставлять. Но никто ни копейки сюда не вложит: уже и гуглить не надо, все и так знают про PandaDoc. Еще и Viber принял решение перевезти минский офис.

Фото: архив Валерия Цепкало

— Понятно, что последствия для инвестиционного климата печальные. Насколько плохо все может быть? О сделках уровня MSQRD и Fabby стоит забыть?

— Да и не только о таких сделках. Надо забыть вообще о какой-либо инвестиционной деятельности в Беларуси — именно в стране, я не говорю сейчас лишь про парк. И забудьте о серьезных торговых контрактах с Западом. На примере России мы видим, что бывает при наложении санкций. Россия — там рынок на 150 млн человек. Когда на такую страну накладывают санкции, западные компании нанимают юристов, чтобы понять, как работают санкции и что они собой представляют. Когда в страну приходит Pfizer (одна из крупнейших фармацевтических корпораций мира со штаб-квартирой в США. — Прим. Onliner) или Siemens, они понимают: да, есть политические риски, но здесь возможно получение прибыли. Если риск приемлемый, на него соглашаются.

В отношении Беларуси, которая сейчас практически неплатежеспособна, на риск никто не пойдет. Пусть даже санкции не касаются инвестиционной, торговой или экономической деятельности.

Представим, что я австрийский или голландский бизнесмен. Когда я вкладываю деньги, то я должен понимать: если против страны введены санкции, то они могут усилиться через день или месяц. Сегодня, когда я вкладываю деньги, все нормально, санкции не распространяются на мою сферу интересов. Но завтра это может произойти.

А я не буду подвергать риску свой капитал и вкладывать средства в страну, против которой работают санкции и которые через месяц-два могут быть ужесточены. Кто знает, что произойдет завтра? Вдруг появятся новые жестокие разгоны, свидетельства о пытках? И это приведет к расширению санкций, которые превратят Беларусь в Иран.

Любые санкции, даже самые безобидные, работают против Беларуси совсем не так, как против России. Там можно попытаться рискнуть ради получения прибыли. В свое время так работали кокомовские (КОКОМ — Координационный комитет по экспортному контролю — был создан в 1949 году для контроля экспорта товаров в СССР и прочие социалистические страны; в 1994 году КОКОМ перестал существовать. — Прим. Onliner) санкции в отношении Советского Союза. Они одновременно и работали, и не совсем: их обходили через Японию и другие страны. Это увеличивало расходы для СССР, но и зарубежные корпорации работали: рынок слишком большой и интересный. В отношении Беларуси это не пройдет, к тому же для корпораций могут быть репутационные потери.

Какими бы ничтожными на первый взгляд ни казались санкции, это очень серьезный инструмент влияния не только на ПВТ, но и на всю экономику.

— Почему Беларусь не может потерять IT-отрасль? Что делает эту сферу столь важной для страны?

— ПВТ — это индикатор, и очень сильный. Любой бизнес будет ориентироваться на реакцию IT-компаний. Отрасль очень чувствительная, здесь репутация — это все. И если она перестает срабатывать, то здесь никто и завод по производству консервных банок строить не будет. Зачем? Чтобы потерять деньги? Так лучше в Болгарии, в Украине, в Румынии построить.

Вернемся к PandaDoc. Вот было дело с сахарными заводами, когда директоров арестовали. Там есть перерабатывающие мощности, поля, кто-то обрабатывает свеклу, налажены рынки сбыта — это отработанный бизнес-процесс. Уберете директора — завод продолжит работать. А представьте IT-бизнес, где могут быть 4—5 ключевых людей. Вот есть важный специалист, эдакий мегамозг, который критически важен для компании. Вдруг такого человека, на котором все замкнуто, арестовывают. И еще ближайшие люди из его команды, которые обеспечивают функционирование, тоже попадают за решетку. Все, бизнеса нет.

Компании смотрят, насколько безопасно сотрудникам находиться в Беларуси, что будет, если они начнут высказывать гражданскую позицию. Это вообще нигде в мире не влияет на бизнес, он отделен от политики.

Если Билл Гейтс скажет, что поддерживает республиканцев, — да пожалуйста, пусть себе поддерживает, никто к нему с обысками не придет.

А теперь компании с удивлением узнают: оказывается, если Микита Микадо выражает свою позицию, к его компании возникают вопросы. Кто после такого будет вкладывать что в сахарный завод, что в завод консервных банок?

Чем Беларусь похожа на Индию

— В компаниях — резидентах ПВТ работает 60—65 тыс. человек. Вроде как в масштабах страны это не так уж много, чтобы говорить об их серьезном вкладе в экономику. Или нет?

— Может быть, вклад в экономику и небольшой. У нас модель, по сути, индийская. Наши ребята работают на клиентов, для которых IT является чувствительным элементом для развития. В белорусских традиционных отраслях IT вообще игнорируют: и система госуправления, и промышленность, и транспорт. Исключение — банки. Все же современные финансы — это фактически и есть IT.

А так у нас разрыв между IT и другими секторами экономики как в Индии. В идеале остальные сектора экономики должны быть чувствительны к IT. А для этого их нужно сделать частными — как в Польше, Нидерландах, Австрии. Когда это происходит, то нет большой разницы в зарплате между инженером по проектированию тракторов и инженером по разработке компьютерных программ.

У меня есть друг в Штатах, который работает инженером на производстве речных судов. Он получает почти столько же, сколько и айтишники. И это такой же ценный специалист, как айтишник. А у нас — колоссальный разрыв, который связан именно с государственной формой собственности.

Возьмем Словакию: немецкие автомобильные компании развернули там производства и центры по выпуску машин. Или Чехия, где Skoda выросла до 38 тыс. человек. Поднялись зарплаты, у них $14 млрд выручка и $1 млрд прибыли. Представляете? Одна компания дает почти столько же, сколько весь ПВТ. И ведь Чехия — это не бог весть что, мы выросли из одной шинели. Они создали правильную систему заинтересованности в том числе и в традиционных отраслях промышленности.

Проблема белорусской экономики, как и индийской, в том, что есть одна отрасль, которая вырвалась, и есть все остальные, что пребывают в состоянии семидесятых-восьмидесятых годов. И в этом также проблема для IT — оно не может активно использоваться внутри Беларуси. Как происходит в Китае: на одни только технологии ИИ тратятся десятки миллиардов, и потребители находятся внутри страны, добавляя ценности традиционным отраслям экономики. Беларуси нужно менять всю структуру экономики, чтобы соответствовать нормальным стандартам — не индийским, а израильским, австрийским, голландским, британским, американским.

В Беларуси IT-сектор — это лаборатория и индикатор. Лаборатория — потому что ПВТ показал: у нас могут быть другие зарплаты, экономика, мотивация для сотрудников, горизонтальное управление. А индикатор — это доверие ко всей белорусской экономике, инвестиционному и правовому климату.

Сейчас ведь за землю не конкурируют. Вот в Кремниевой долине нет ничего — даже кремния, хоть она так и называется. Рыночная капитализация находящихся там компаний — примерно 120 ВВП Беларуси. Кремниевая долина в два раза меньше Шкловского района Могилевской области — одному человеку такое сравнение будет понятно. А нам говорят про какую-то угрозу территориальной целостности. Да кому это нужно вообще? Сегодня конкурируют не земли, а правовые системы, возможность вводить и выводить деньги, уверенность, что тебя не посадят за политические взгляды.

Гипотетически, если белорусское войско захватит Кремниевую долину, посадит Сергея Брина, Ларри Эллисона (крупный IT-предприниматель) и Цукерберга за несовпадение взглядов, станет преподавать идеологию белорусского государства в Стэнфорде, то Кремниевая долина очень быстро станет Шкловским районом.

ПВТ: около 80 новых заявок в августе

Мы обратились в Парк высоких технологий за комментариями по складывающейся ситуации в IT-компаниях. Вопросы для пресс-службы выглядели так:

1. Некоторые компании открыто говорят о релокейте в связи с происходящими в стране событиями. Будет ли администрация ПВТ предпринимать меры, чтобы удержать эти компании в белорусской юрисдикции? Если да, то какие?
2. Против сотрудников компании — резидента ПВТ PandaDoc возбуждены уголовные дела. Как администрация ПВТ оценивает эту ситуацию?
3. Как релокейт компаний — резидентов ПВТ и уголовное дело против сотрудников PandaDoc повлияет на имидж Беларуси как «IT-страны»? Стоит ли ожидать уменьшения зарубежных инвестиций, отказов от открытия в стране представительств иностранных компаний?

Комментарий пресс-службы ПВТ показывает, что парк настроен оптимистично:

— На тему релокации высказываются разные мнения. Нужно судить по фактам, а факты таковы.

К нам не поступило ни одного заявления от резидентов о желании выйти из Парка высоких технологий. Скорее наоборот: за август мы получили порядка 80 заявлений о вступлении в ПВТ новых компаний.

Объективную картину, в том числе по кадровой численности парка, мы увидим позже. Давать оценки и делать какие-либо выводы относительно всей отрасли преждевременно.

Читайте также:

• «Если разработчик не понимает, зачем что-то делать, возможно, он прав». Электрик стал арт-директором и делает дизайн продуктов
• «Чувствую неодобрение меня как восточного мигранта». Белорус о переезде в Варшаву и жизни там

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by